Телохранитель

— Да пока непонятно, будет ли вообще наследство. — У Сесилии дрогнул голос. — Откуда я знаю, может, например, этот дом полностью заложен, до последней дверной ручки. Насколько я знаю, мать всегда играла по-крупному и часто рисковала. И вот результат. Кстати, я тут недавно прочла в газете, один депутат утверждает, будто не верит объяснениям московской милиции, что Аниту застрелил бездомный алкоголик. Какая-то женщина, не помню ее имени… Я так мало слежу за финской политикой, что совершенно не в курсе ваших нынешних парламентских перипетий. Кажется, она из коалиционной партии…

— Нет, из партии зеленых. Хелена Лехмусвуо. И сейчас я у нее работаю.

От удивления выщипанные брови Сесилии поползли наверх, и мне показалось, они вот-вот совсем пропадут в ее шевелюре.

— Однако ты шустрая барышня. Кстати, мать тебе перечислила отпускные и прочие положенные выплаты, или ты потребуешь их после оглашения завещания?

— Не потребую. Поскольку моя работа совсем не такая, как у большинства, я никогда не требую отпускных или больничных. Я считаю себя независимым предпринимателем, не вхожу ни в какой профсоюз и сама плачу налоги и взносы в пенсионный фонд. Мне так проще.

— И кто же, по твоему мнению, убил мою мать?

— Так нашли же того алкоголика… — осторожно ответила я.

— Даже финская полиция не верит в его вину. Я беседовала с констеблем Лайхо… или как там его…

— Лайтио?

— Да, Лайтио, и он утверждает, что милиция куплена и финская полиция никак не может повлиять на ее решение, не получив распоряжения от правительства, а там молчат, потому что боятся испортить отношения с Россией. И они не начнут шевелиться, чтобы не поднимать к тому же шума в ЕС. Мне стыдно, что я родилась в этой стране! Разумеется, я знаю, что у Паскевича много друзей, как среди олигархов, так и купленных ими политиков, но все никак не могу поверить, что в России, которая, по утверждению Путина, является современной демократической страной, такое возможно! Тем более что речь идет об убийстве подданного другой страны! Понятно, в этом мире выживает сильнейший, но зачем тогда говорить, что у нас построена правовая система, если даже Министерство юстиции не в силах ничего поделать?! — Сесилия вытащила из кармана маленькую серебристую коробочку и достала подушечку жевательной резинки. — Год назад я бросила курить, а теперь, после смерти матери, снова тянет невероятно. Хорошо, что изобрели никотиновую жвачку.

У нее опять зазвонил телефон. Наверное, какой-нибудь родственник или друг семьи: речь шла об организации похорон. Я предполагала, что она быстро закончит разговор, но Сесилия продолжала болтать. Надо думать, таким образом она выказывает мне свое отношение, демонстрируя, как мало значит для нее мое присутствие и наша беседа. Разумеется, при ней я не могла обыскать вещи Аниты. Наконец она закончила разговор и попросила меня вернуть ключи от дома.

Мне было особо не о чем беседовать с ней, поскольку дочь Аниты так долго жила за границей, что почти ничего не знала о жизни матери. Разумеется, они болтали по скайпу и обменивались сообщениями по электронной почте, но лишь на бытовые темы. О своих сделках мать ей ничего не рассказывала. Да Сесилия и сама считала, что дела можно обсуждать лишь в совершенно безопасном месте, где точно не будет утечки информации.

— Разумеется, я знала, что мать здорово кинула Паскевича. И понимала, что он этого так не оставит, пусть недвижимость составляет лишь малую часть его интересов. Он же за копейку просто удавить готов. Как-то мне довелось познакомиться с одним из его банкиров, так тот сказал, что если вдруг ошибется с рейтингом ценных бумаг Паскевича, то сделает себе харакири, не дожидаясь, когда к нему придут разбираться люди этого господина.

Сесилия говорила об этом совершенно спокойно, словно о самых естественных вещах. В Академии нам читали лекции о национальных особенностях разных народов, и я, в принципе, неплохо понимала разницу взглядов и приемов российских бандитов, колумбийских наркобаронов или сицилийской мафии. Разумеется, до Финляндии этим людям тоже несложно добраться.

— Жаль, что ты уже нашла себе новую работу. Я бы с удовольствием наняла тебя разобраться, кто же, в конце концов, убийца.

— Но я же охранник, а не частный детектив! К тому же думала, что ты считаешь меня виноватой во всем этом.

— Да, считаю. — На лице Сесилии мелькнуло подобие улыбки. — И поэтому надеялась, что ты не потребуешь много за эту работу. Пожалуй, стоит побеседовать с этой Лехмусвуо. К тому же я уверена, что смогу предложить тебе существенно большее вознаграждение за труды. Налоги я плачу в Гонконге, то есть, иными словами, вообще почти не плачу.

У Сесилии было такое же выражение лица, как у Аниты, когда та покупала рысью шубу, и мне снова захотелось немедленно исчезнуть. Но я не поддалась первому порыву, ведь следовало узнать, что Анита хранила в банковских ячейках и какое отношение к этой истории имеет Давид Сталь.