Темная комната

— Привет, Мег, — послышался из автоответчика более низкий женский голос. — Это Джинкс. Послушай, может быть, я совершаю политическую ошибку… — Женщина неуверенно засмеялась. — Я, наверное, должна была бы сейчас рвать на клочки твои редкие издания или творить нечто подобное, но на самом деле мне просто хочется с тобой поговорить. У меня сейчас появились некоторые сложности… ну, в общем, ты, наверное, уже сама все знаешь… 

— Небольшая пауза, затем: — Говорят, что я на машине въехала в бетонный столб, причем сделала это умышленно. Ты можешь в это поверить? Но самое противное то, что я потеряла память и ничего не помню, начиная с субботы, четвертого июня. Поэтому все почему-то решили, что меня расстроили вы с Лео. — Еще смешок, на этот раз более вымученный. — Чушь все это собачья, и мне нужно поговорить с вами обоими. Ты можешь верить мне или нет, но, клянусь Богом, я не держу на тебя зла. Ну, ни капельки. Поэтому если тебе не слишком затруднительно, позвони мне в Солсбери. Мой номер два-два-один-четыре-два-ноль. Это больница для чокнутых, и мне страшно из палаты даже нос высовывать. Боюсь свихнуться сама. Пожалуйста, позвони.

На этом записи кончались.

Мэддокс изумленно приподнял бровь и взглянул на Фрейзера.

— Искренне? — поинтересовался он мнением коллеги. — Или специально рассчитано на полицейских, которые заявятся сюда сразу после обнаружения тел?

— Ты имеешь в виду Кингсли? — Фрейзер пожал плечами. — По-моему, искренне. Напарник, которому все надоело, звонил пару дней назад, значит, сообщение Джейн совсем недавнее.

— И почему от этого оно должно считаться искренним?

— Потому что она никак не могла знать о том, когда именно будут найдены тела. Если бы она блефовала, то уже давно позвонила бы. На всякий случай.

Но Мэддокс придерживался другого мнения:

— Ну, если она читает газеты, то все обстоит иначе. — Он повернулся к книжному шкафу и вынул наугад одну из книг. — Да, а о редких изданиях она говорила без шуток. Ты только посмотри. Грэхем Грин с автографом автора. — Он провел пальцем по корешкам. — Здесь действительно полно ценнейших экземпляров. Все первые издания. Надо же! Дафна дю Морье, Дороти С. Сэйерс, Руфь Ренделл, Колин Декстер, П.Д. Джеймс, Джон ле Карре, Джеймс Паттерсон. Даже Ян Флеминг есть. Интересно, кому она завещала все это богатство.

— Скорее всего, своей подруге Джейн Кингсли, — равнодушно ответил Фрейзер, открывая дверь справа от камина, ведущую в чистенькую белоснежную кухню со светло-серой мебелью и полками. Он повернулся к лондонским полицейским и попросил: — Займитесь, пожалуйста, кухней. Не исключено, что здесь в ящиках может обнаружиться что-нибудь интересное. А я беру на себя спальню.

Он прошел по коридору и открыл противоположную дверь. Как и вся квартира, комната оказалась на удивление чистой. Она была очень ухоженной и выскобленной, поэтому Фрейзер поначалу подумал, что это, должно быть, гостевая спальня, и пошел дальше. Но за последней дверью оказалась ванная. Здесь, кроме двух пушистых полотенец, идеально сложенных и висящих на перекладине, не нашлось ничего подтверждающего присутствие в квартире людей. Словно сюда вообще не ступала нога человека: ни губки, ни мыла, ни зубной пасты. Фрейзер раскрыл небольшой шкафчик с зеркалом над раковиной и осмотрел его скудное содержимое. Чистая кружка и флакончик с раствором от насекомых. Мег Харрис становилась какой-то нереальной личностью. Ни один человек не может быть настолько чистоплотным, даже если уезжает куда-то в отпуск или просто на выходные. В квартире не было никакого намека на присутствие мужчины. Разумеется, должны были остаться хоть какие-то вещи, свидетельствующие о том, что он не только заезжал сюда, но и оставался ночевать, и вообще, жил полноценной жизнью. Фрейзер приподнял крышку бака для грязного белья, но и там было пусто.