Темная сторона мелодии

Когда он сел за руль, я подошел и постучал в окно. Стекло опустилось, я спросил сигарету, хотя знал, что он не курит. Я тоже не курил, но чего только ни сделаешь ради мести.

У нас завязался разговор. Слово за слово, и я наконец спросил: «Что ты знаешь об аварии, которая произошла недалеко отсюда?»

Он не волновался, даже не дернулся. Я хотел ему врезать, но любопытство в очередной раз удержало меня от ошибки. На время.

Его версия истории отличалась от моей. Он сказал, что я якобы съехал в кювет, а он не врезался в меня, а наоборот, вышел помочь мне. И помог. Когда он вытаскивал меня из машины, у него вывалилось удостоверение.

Выходит, он никого не убивал?

И я ему врезал. Вытащил его из машины и еще раз врезал. Я требовал, чтобы он сказал правду. Я кричал: «Почему ты ее убил?! Почему?!»

А он спрашивал: «Кого?»

Я говорил: «Ты знаешь!»

А он спрашивал: «Кого?»

И тогда я понял, что сам не знаю. Я прекратил его бить, а потом отступил.

Вопрос повис в воздухе.

Кого?

Вопрос, с которого все началось.

Я говорил, что если я назову ее имя, то воспоминания станут реальнее, чем мне бы того хотелось. Но в действительности я просто не знал, кто она. Ее не существовало, но ее все равно кто-то убил. И теперь я знал кто. Не этот парень, истекающий кровью, а я сам, словно писатель, который уничтожает выдуманного героя.

Когда я ехал, я грезил о будущем из настоящего, которое себе придумал. Как фотограф я остановил время, и эта картинка осталась со мной. А потом случилась авария.

Она была мертва, но все было в порядке.

Любимая песня

В 2015 году я написал диалог между юношей и девушкой, которым забыл дать имена, но эти ребята мне понравились. Я часто прокручивал в своей голове разные диалоги, которым не суждено было случиться. Так появился цикл маленьких музыкальных рассказов «Слова, которых нет». Позднее я выпустил роман с таким же названием (уж очень оно мне нравилось), но он не имел отношения к этим историям.

* * *

Мы шли вдоль парковой дорожки, обрамленной деревянными лавочками. Я и она – девушка с ореховыми глазами. Мимо нас проходили мамы с колясками, проносились дети на роликах и велосипедах.

Был теплый летний день, дул легкий приятный ветер, светило солнце. И тут она внезапно повернулась ко мне, уставившись так, словно бы я совершил какое-то дерзкое преступление, и спросила:

– Как ты можешь слушать только одну группу?

– Это не так сложно, как кажется, – ответил я.

– Я имею в виду, – она развела руками, – в мире полно интересной музыки, а ты ограничиваешь себя, прячешься от многообразия мелодий, слушая лишь одну группу…

– Может и так, – пожал плечами я. – А может… я просто нашел то, что ты сейчас ищешь в многообразии музыки, сменяя одну любимую группу на другую. Да, твой музыкальный кругозор очень широк. И возможно, это дает тебе знания. Только за тоннами мелодий ты забываешь себя…

В этот момент ее широкие блестящие глаза загорелись от негодования, а нахмуренные брови намекали на то, что она хотела меня убить тридцатью пятью разными способами.

– Это не так! – воскликнула она.

– Какая твоя любимая песня? – тихо спросил я.

– Что?!

Она уставилась на меня как на дурака, как плохая учительница на плохого ученика.

– Ты слышала так много музыки, – промямлил я, уставившись на брусчатку, – и не знаешь, какая твоя любимая песня?

– Их просто много, – уверенно ответила она, а потом менее уверенно добавила:

– Я так сразу не могу сказать.

Люди, что проходили мимо нас, начали оборачиваться, накал страстей нарастал. Она очень эмоционально и громко выражала свое возмущение, но мне это нравилось, она казалась по-настоящему живой.

– Потому что ты ищешь… – не договорил я.

– Что? – спросила она.

– То, что не можешь найти за океаном гармонических последовательностей.

– И что же я ищу?

– Себя.

Ее физиономия явно говорила о том, что она потеряна и не понимает моих глубоких умозаключений, даже ее слегка подрисованные брови приподнялись. Она продолжила засыпать меня вопросами.

– В музыке? – спросила она.

– Неважно в чем: в искусстве, работе или даже в людях… – ответил я. – Мы ищем отражения самих себя. Мы окружаем себя теми, кто соответствует нашим предпочтениям. И они как зеркала, которые напоминают нам, кто мы.

– Что за чушь?!

– Может быть, но это ты не можешь назвать свою любимую песню, а не я. А это полная чушь.

– Но я знаю…

– Тогда назови!

Она просто кипела от ярости. Ее миловидное лицо слегка покраснело, а глаза казались задумчивыми. Вероятно, в этот самый момент моя подруга, хотя нет, я не знаю, кто она, перебирала тысячи вариантов композиций, которые были ее любимыми в разное время, в разные годы, в разных жизненных ситуациях…

– Я не знаю… – проговорила она. – А сам можешь назвать?