Темнейший воин

Он смог бы развестись с Джиллиан, как и планировал — потому что её нужды всегда будут на первом месте, а ей необходима свобода, чтобы узнать истинные эмоции в своём сердце… и Пьюк останется с Безразличием, без фильтра.

Глядя на свою жену, он решил: «Я готов рискнуть».

Освободив усик магии, и подняв руку, он вытащил ножницы. В тот момент, когда артефакта коснулся воздух, он затвердел. Пьюк щёлкнул ножницами. Один раз. Два. Как ему следует сделать…

Магия, которая удерживала его на месте, исчезла, словно путы обрезали. Вот. Так. Просто.

Он даже не успел ощутить удовлетворение, как его охватила ярость. «В атаку!»

Рванувшись вперёд, Пьюк снова прижал ножницы к груди. Они вплавились в кожу, обжигая его, и он пробил стену магии Сина так же легко, как и в прошлом.

У Пьюка была доля секунды, чтобы все обдумать. Син уже начал исцеляться. Джиллиан стояла в нескольких футах от него, готовясь к очередной схватке.

Издав боевой клич, Пьюк бросился на брата. Они покатились по песку, даже зацепив Оракула. Которая так и не проснулась.

Они кусали друг друга. Били кулаками, пинали ногами и кололи ножами. Два хищника с одной целью: победа любой ценой.

Адреналин разжёг ярость Пьюка, такую горячую эмоцию, что никакое количество льда никогда не охладит её; Безразличие никогда не сможет её скрыть. Умело маневрируя, он придавил брата к земле, прижав коленями его плечи.

— Ты не причинишь вреда Джиллиан. — На этот раз только он нападал. Удар, удар, удар. Кусочки плоти и мышц рвались с каждым ударом. — Ты даже не посмотришь на Джиллиан.

— Я сделаю это и даже больше. — Кровь окропила зубы Сина, когда он ухмыльнулся. — Она — твоя самая большая слабость. — Его брат поднял ноги и упёрся ими в грудь Пьюка, чтобы пнуть с огромной силой и проломить ему грудину.

Дышать было больно, но это не замедлило его движений. Пьюк бросился на брата во второй раз. Он не просто бил, а царапался. Он не просто кусался, а рвал и метал. Он не просто брыкался, а целился в определённые органы.

Син… позволил это ему?

— Как ты мог так со мной поступить? — Между каждым приливом ярости он улавливал проблеск боли. — Я любил тебя, хотел защитить.

— Да, но надолго ли? Однажды ты бы меня предал. — Син атаковал его магией, отбросив назад. — Ты просто расстроен, что я ударил первым.

Применив скорость света, Син с разбега схватил меч и оказался рядом с Пьюком. Их взгляды встретились… и он замер. Он смог «одеть» лицо Пьюка, но не скрыл свои эмоции. В его глазах полыхала ненависть, неуверенность… и слабые отблески привязанности и надежды.

Те же самые эмоции продолжали бурлить внутри Пьюка. Привязанность не допустима. Син отнял у него все, и Пьюк погиб… но нашёл Джиллиан.

Надежда только усилилась.

Джиллиан встала рядом с Сином, сжимая в руке меч. Она замахнулась. Раздался свист! Лезвие рассекло запястье Сина. Его рука упала на землю, все ещё сжимая оружие.

Он взревел от ярости и боли, кровь хлынула из открытой артерии. Джиллиан приготовилась снова замахнуться. Её следующая цель? Шея Сина.

— Извини меня, Пьюки, — сквозь рыдания сказала она.

Старые инстинкты нахлынули с новой силой. «Надо защищать Сина».

«Нет! Нужно уничтожить Сина».

Пьюку понадобилась секунда, чтобы подумать, всего секунда. Он бросился на Сина, повалив на песок.

Меч Джиллиан прошёлся всего в сантиметре от его горла.

Лёжа под Пьюком, тяжело дышащий Син принял свой истинный облик. Порезы покрывали его щеки, шею и тянулись до…

Пьюк удивился. На груди Сина была татуировка бабочки. Метка демона.

Его брат одержим?

Нет времени обдумывать это открытие. Син пнул его ногой, и он отлетел в сторону. Когда его брат встал, у него выросла новая рука. Такая же быстрая регенерация, как у Уильяма.

— Как ты хочешь, чтобы все это закончилось, Пьюк? Скажи, и я прислушаюсь к твоим пожеланиям. — Джиллиан стояла на месте, твёрдо держа меч. — Я с удовольствием украшу его тело металлическими побрякушками… изнутри. Или, если ты хочешь оставить ему жизнь, я отступлю… только если он прекратит на тебя нападать.

Син перевёл взгляд с Пьюка на Джиллиан, его зрачки расширились до размеров чайного блюдца. Зависть, печаль, облегчение и гнев сменялись на его лице.

— Она любит тебя.

— Да. Как и я люблю её.

Это была любовь, которая горела сильнее, чем его гнев, сильнее, чем все, что он когда-либо испытывал. У неё не было ни начала, ни конца. Она просто… была.

— Пророчество, — прошептал Син. — Рядом с тобой твоя любящая королева.

Да. Один брат объединит кланы с любящей женщиной рядом с собой. Другой умрёт.

Син сглотнул.

— Один из нас сегодня умрёт. Полагаю, это должен быть я. Ведь нельзя изменить судьбу, верно?

— Пьюк, — настаивала Джиллиан. — Живой или мёртвый? И кстати, есть способ изменить исход пророчества, должен быть, и мы собираемся это доказать.

Пьюк медленно встал. Он понятия не имел, что скажет, пока единственное слово не слетело с его губ.

— Живой.

У него было слишком много вопросов без ответа. Как Син стал одержимым? Когда это случилось? Какого демона он принял? Неужели теперь его ведёт демон? Неужели демон вёл его все эти столетия?