Темнейший воин

Яблоко выпало у него изо рта и прикатилось к её бедру.

— Хорошо, что ты идёшь со мной, — добавила она, прежде чем он успел разразиться очередным приступом. — Ты просто должен быть милашкой…

Он вскочил на ноги и лизнул её в лицо, прежде чем Джиллиан успела закончить фразу. Смеясь, она прижалась щекой к его шее и обняла.

— Сегодня, я познакомлю тебя с моим мужем и другом. Они пойдут с нами. Уверена, что оба они тебе не понравятся.

«С глаз долой, но не из головы. Прими это, смирись с этим».

— Пьюк великолепен, но ужасен, мил, но жесток, добр, но беспечен, умен, но невежественен. Он может хотеть меня, а может, и нет. С ним трудно говорить. — В любом случае, её тело продолжало желать его, и она хотела…

Она просто хотела.

Её план дождаться официального развода, возможно, был немного поспешным. Что плохого в том, чтобы использовать Пьюка и получить от него удовольствие?

После всего, через что муж заставил её пройти, он перед ней в долгу.

И признавался он в этом или нет, он тоже хотел её, и не только из-за связи. Он обязан. Он прыгнул между ней и Уильямом… Ласкал её… Так смотрел на неё… Она получила свой первый долгий взгляд!

Если она осмелится поощрить Пьюка, по-настоящему поощрить его, сделает ли он шаг навстречу?

Что же. Был только один способ узнать…

Глава 22

Пьюк оставался в тени, наблюдая за Джиллиан в её естественной среде обитания, вместе с её любимцем.

«Он может хотеть меня, а может, и нет».

«Не сомневайся, жена. Он хочет тебя».

Как только её питомец заснул, она ушла, чтобы проверить своих людей. Пьюк следил за ней и изучал, не желая отвлекаться ни на минуту.

«Без проблем оставил её на несколько недель, а теперь не могу уйти всего на пару минут?»

Дважды она напрягалась, как будто знала, что кто-то наблюдает за ней, но ни разу не позвала его.

Джиллиан изменилась гораздо больше, чем он думал. Теперь она шла уверенно, высоко подняв голову. Любая комната, в которую она входила, принадлежала ей. Её люди обожали её, да, но она тоже любила своих людей.

У неё было большое сердце. Страстно любя, она жила по своим правилам.

Котёнок превратился в тигрицу.

Когда одна из её воинов остановила её, чтобы спросить совета в отношениях, она сказала: «У меня нет большого опыта в этой области, как и в любой другой, но уверена, что ты должна всегда оставлять его желать большего. Если только он не скажет что-нибудь жестокое. Или солжет. Или ударит. Тогда ты оставишь его мёртвым».

Хотя у неё было много работы в деревне, она всегда останавливалась поболтать с каждым, кто к ней подходил. Она обнимала и хвалила детей, заботилась о домашнем скоте и химерах.

Пьюк поймал себя на том, что странно очарован — и всё ещё возбужден. Слишком много раз, чтобы сосчитать, он смотрел на её рот и задавался вопросом, как глубоко она сможет принять его длину.

Он нуждался… он сам не знал, в чём нуждался. В своей жене? В жене под ним? Над ним? Перед ним на коленях? Да, да. Во всём этом. Ему нужно было, чтобы жена стонала его имя, царапала ему спину и умоляла о пощаде…

«Что ты творишь? Нужно устоять перед её обаянием!»

Он ненавидел все эти желания. Ненавидел бояться конца своего брака, когда должен был жаждать его.

Она была его, но не до конца.

Без связи с Пьюком она снова возжелает Уильяма. Если только Пьюк не пристрастит её к своим прикосновениям. Мог ли он?

Да. Абсолютно. Он мог сделать, что угодно и был известен как Непобедимый не зря. Но ведь он не хочет быть её наркотиком. Ему лучше держаться на расстоянии. Нет никаких веских причин позволять своим чувствам усиливаться и усложнять и без того сложную ситуацию. Он едва мог справиться с тем, что чувствовал сейчас.

Недаром одна мудрость гласит: «Лучший бой тот, который не состоялся».

* * *

Джиллиан положила виноградинку в рот и стала ждать, когда же Пьюк украсит праздник своим возвышенным присутствием. Она сидела перед потрескивающим костром, Уильям рядом с ней. Шоузоны образовали вокруг них круг, разделяя блюда с едой, кувшины с элем и кубки с водой.

Смех эхом разносился в ночи, смешиваясь с тысячью различных разговоров и мягким гулом музыки, когда женщины клана играли на самодельных барабанах, флейтах и арфах. В центре круга группа танцоров покачивала бедрами, с дикой самозабвенностью вращая лёгкие шарфы.

Камерон танцевал среди них, специально поддразнивая одну женщину.

Верный своей природе, он был одержим одной женщиной неделями, иногда месяцами, и делал всё, что в его силах, чтобы соблазнить и совратить. Но в тот момент, когда он завоёвывал её сердце, погоня заканчивалась, как и его одержимость. Он переходил к кому-нибудь другому.

Эта женщина продержалась дольше, чем большинство, но и она уступит. Они всегда уступали.

Джиллиан приняла ванну, переоделась в лучшие кожаные штаны и заплела волосы. Никто не видел её волос. На ней был яркий разноцветный платок. Один из её любимых, хотя материал был слишком тонким, чтобы защитить от песка и ветра. Ей просто нравилось, как он выглядит. С верхнего края свисали хрустальные бусины, украшая чёлку драгоценными камнями.