Темнейший воин

И волнение, вероятно, было совершенно неправильной реакцией на ещё одну потенциальную драку. Но постой! Пьюк только что признался, что ни с кем не спал, пока они были в разлуке.

Натянуто, как тетива лука, Уильям произнёс:

— Я ещё никогда не хотел убить человека больше, чем хочу убить тебя, Пьюки.

— Это чувство взаимно, Похотливый.

Желая — нуждаясь — узнать, мучает ли Пьюка сексуальное напряжение так же сильно, как её саму, доходит ли до него на примитивном уровне ее слова и поступки, Джиллиан провела пальцами по его костяшкам. Такой мягкий, такой теплый. Такой идеальный!

Он резко повернулся к ней, прищурился и сверкнул глазами, дыхание стало прерывистым, выпуклость за ширинкой была огромной.

— Прикоснись ко мне ещё раз, и я прижму тебя к песку и возьму прямо здесь.

Её первая мысль: «Да! Наконец-то!»

Вторая: «Он хочет меня очень сильно».

Когда её разум закружился, а тело заплакало от облегчения, радужки Уильяма загорелись красным от угрозы.

— Надеюсь, ты любишь секс втроем, Пьюки, потому что я присоединюсь.

— Ты можешь попытаться, — сказал Пьюк, стиснув зубы.

— Э, ребята? Нужно, чтобы…

Что? «Они поцеловались и помирились?»

Ммм. Вот было бы здорово, правда?

К её удивлению Пьюк встал и ушел, не сказав больше ни слова. Верный себе, он никогда не оглядывался назад.

Арахис, предатель, вскочил и последовал за ним.

Она хотела сделать то же самое, но утешила себя выбором серебряной медали и посмотрела на Уильяма.

— Что? — воскликнул он. — Что я сделал не так?

— Прекрати флиртовать со мной перед Пьюком. И перестань его раздражать. Я не собираюсь спать с тобой, Уильям. Я не собираюсь изменять мужу.

Её мечты о том, чтобы встречаться с другими парнями, сгорели в огне в тот самый момент, как только она впервые подумала об этом, признавала она это или нет.

— Он твой временный муж. Есть разница. И я не прошу тебя изменять ему.

— Тогда о чём ты меня просишь?

— О чём же ещё? — он широко развел руками. — Поцелуй поклонника как следует. Что? Что это за взгляд? Поцелуи — это не измена. Это один друг помогает другому другу наполнить легкие. Поцелуи — это выживание.

— Если ты в это веришь, мне жаль твою истинную возлюбленную. — Просто чтобы продемонстрировать злость, потому что у Джиллиан проявилась жестокая жилка, она добавила. — Кем бы она ни была.

Изучая её лицо, возможно, ища слабости в её решимости, он казался ошеломленным, как будто никогда не знал отказа — любого рода — и понятия не имел, что только что произошло. Он открыл рот, закрыл. Открыл, закрыл.

В конце концов, он устало произнёс:

— Твоя несгибаемость заводит меня.

— Да ладно. Тебя и лёгкий ветерок заводит.

— Я хочу тебя, — сказал Уильям, и на этот раз в его голосе прозвучала нотка раздражения.

— Ладно, скажем, я вернулась к тебе. Как бы мы проводили нашу совместную жизнь?

— Я буду воевать с Люцифером, а ты залечивать мои раны. Как раньше.

Фу.

— Ты думаешь, этого будет достаточно для меня?

Чистые глаза сверкнули, он хрипло сказал:

— Каждую минуту в перерывах мы бы проводили в постели.

Все еще. Не. Достаточно.

— А если бы я захотела сражаться на твоей стороне?

— Мы бы… договорились.

Значит, он попытался бы уговорить её остаться дома. Старая Джиллиан была бы в восторге. Новую Джиллиан чуть не стошнило.

— Объясни, почему ты хочешь именно меня, — попросила она. — Почему ты пришел сюда ради меня? Почему помогаешь Пьюку, пытаясь избавить меня от связи? Я смутно припоминаю, как кто-то из Повелителей говорил, что ты ждешь моего восемнадцатилетия, чтобы заявить свои права. Ещё ярче я помню, как ты заверял меня, что никогда не влюбишься и не женишься.

Он потянул за кончик самой толстой её косички, игривое движение, которое противоречило растущему напряжению на его лице.

— С самого начала я знал, что с тобой что-то не так. Я боролся с этим. Говорил себе, что ничего не буду с тобой делать, сколько бы тебе ни было лет. Но в глубине души понимал, что в тот момент, когда ты будешь готова, я наброшусь на тебя. Потом Пьюк забрал тебя, и я почувствовал, что потерял…

— Что? Любимую игрушку?

— Всё.

Единственное слово ударило её, словно молотом в грудь. Её ребра, казалось, треснули, кислота вытекла наружу. Мгновение она молчала. Она не могла говорить. Она надеялась, что его напряженность уменьшится, и он пошутит. Но он не стал.

Если он действительно желал её, если считал Джиллиан своей суженой, то почему не избегал других женщин и не ждал её?

«Он должен был её ждать».

— Уильям…

— Нет. Ничего не говори. Пока связь не разорвана.

Был ли он прав? Неужели её желание заполучить Пьюка действительно угаснет? Если да, то захочет ли она, чтобы Уильям оказался в её постели? Сейчас она не могла себе представить, что захочет кого-то, кроме мужа.

Мускул дёрнулся под его глазом раз, другой.

— Если ты чувствуешь, что должна быть с ним, вперед. Перебесись. Выкинь его из головы. — Посмотрев в небо, он сказал более спокойным тоном. — Я заслужил это, правда.

— Я делаю это не для того, чтобы наказать тебя, — сказала она и нахмурилась. Она не обязана давать ему объяснения или оправдания. — Я перебешусь, и не, потому что ты мне разрешил.