Темнейший воин

— Я знаю все обо всем, — Уильям ухватился за другой конец. — И я сделаю это.

Они дрались из-за пилы, один тянул влево, другой — вправо, пока не начали работать вместе.

— Ну, тогда ладно, — Джиллиан отряхнула руки. — Я просто отойду, и буду наслаждаться шоу.

Пьюк и Уильям работали часами. Каждый раз, когда они прорезали один слой коры, образовывался другой, ещё больший. Пьюк не переставал пилить, даже когда его руки покрылись волдырями и начали кровоточить.

Когда ему стало слишком жарко, он сбросил рубашку. А может, просто хотел, чтобы Джиллиан увидела, как напрягаются его мышцы и пульсируют сухожилия.

Она обмахивала щёки, как будто перегрелась. Винтер веселилась.

Когда же Уильям снял рубашку, Камерон произнёс:

— Я не гей, но ты можешь изменить мое мнение, Вилли. Просто скажи слово.

— А как же я? — Спросил Пьюк.

Рука Винтер взметнулась в воздух.

— Я! Я! Я бы стала лесбиянкой ради тебя.

Он бросил на неё убийственный взгляд.

— Что? — спросила она. — Рога не по моей части.

Джиллиан прикрыла рот рукой, безуспешно пытаясь подавить улыбку, и ее глаза цвета виски заблестели от смеха.

Его сердце подпрыгнуло, татуировка бабочки задвигалась по телу. Ему показалось, что уголки его рта приподнялись… еще выше…

Его жена смотрела на него с чем-то похожим на благоговейный трепет… взгляд, который он, возможно, хотел бы видеть каждый день до конца своей жизни.

«До конца его жизни…»

Слишком долго Пьюк был ходячим мертвецом, борющимся со всеми своими чувствами, все ближе знакомясь с горем.

«Хочешь что-то изменить? Поступай по-другому».

Он должен взять страницу из книги Джиллиан и бороться за лучшее. Чтобы сохранить жену, ему не нужно забывать о своих целях, понял он. Он просто должен их изменить.

Глава 29

Талиесин Анвэл Кансгнос Коннахт расхаживал по своим покоям. Он отослал своих трех любовниц и охранников прочь. «Не доверять никому. Даже самому себе!» Он проверял свою невесту… да? Или отпустил ее?

«Не могу вспомнить». Потом он…

Син сделал глубокий вдох. Неужели он действительно сделал то, о чем подумал?

В его голове крутились подозрения, так много подозрений. Должно быть, он это сделал. Только у него были возможности.

На протяжении веков Син собирал магию. Он хранил каждую силу, мощь и способность в коробках, подобных той, в которой Красная Королева когда-то хранила Безразличие. Для него коробки стали батарейками.

Он использовал эти батареи только дважды. В первый раз, чтобы создать и укрепить лабиринт вокруг земли Коннахт, защищая свой народ.

«Я лидер, которому нет равных. Почему они меня презирают?»

Во второй раз… чтобы создать мощную бомбу.

Это было правильно! Он использовал бомбу против Посланников во время одной из их церемоний, разрушив их любимый храм и убив большинство их элитных солдат.

Почему, почему? О, да. Чтобы спасти себя и свой народ. Конечно, свой народ. Это был их дом, а Посланники планировали вторгнуться сюда, уничтожить всех и саму Амарантию. Оракулы его предупреждали.

Или, может быть, они сказали Сину, что Посланники уничтожат Амарантию, если он установит бомбу? Порядок событий его смутил. Но это не имело значения. Что сделано, то сделано.

Ему нужно было снова поговорить с Оракулами и решить, что делать дальше.

Если Посланники надумают отомстить…

Он хотел убедиться, что они не смогут войти в Амарантию.

А теперь, что делать с Пьюком? С каждой секундой брат Сина приближался к крепости Коннахт. Он чувствовал его присутствие.

«Люблю его… не хочу ему вредить…»

Но Пьюк хотел навредить Сину, убить его. И теперь у Пьюка была связанная жена. Покорительница Дюн. Любит ли она Пьюка? Может да, а может, и нет. Но возможно. Пророчество…

«Не смогу преодолеть это. Должен преодолеть».

Син должен был убить девушку, как только узнал о ней… еще много веков назад. Но убить ее означало убить Пьюка. Он не был готов покончить с жизнью своего брата. Может быть, никогда не будет готов.

«Одно или другое. Я или он».

Син ударил кулаками по вискам, а затем швырнул гнусные проклятия в потолок. Слишком долго он был веревкой в ужасной игре перетягивания каната. Сделай это. Нет, это. Нет, то. До сих пор ни один из поступков не помогал ему, его брату или их людям. Син только вызывал разрушение.

Так почему же он продолжал воевать с самим собой? Почему бы не сдаться и не умереть?

«Потому что! Не мог сдаться». Пьюк нуждался в нем, всегда будет нуждаться. У его брата были враги, и Син должен ему помочь. Убить всех. Если он убьет всех жителей Амаратии, никто не причинит боль Пьюку. Дополнительный бонус: не остается никого, кто предал бы Сина.

И горожане заслужили его злобу. Еще как! Каждый день они пытались что-то украсть у него, чаще всего деньги, детей, магию. Никому нельзя было доверять.

Сколько раз женщины в его гареме пытались отнять у него семя? Сколько стражников замышляли его падение? Сколько врагов прятались в тени, наблюдая за ним, ожидая подходящего момента для удара? Слишком много, чтобы сосчитать.

Син слышал шепотки среди своего народа. «Безумный. Параноидальный. Подозрительный».