Темное двуличие

Я услышала шарканье ноги по подоконнику и, оглянувшись, увидела Люка, спрыгивающего со стойки в ванной. Он всегда был таким проворным, взбираясь по внешней стороне здания моего общежития, чтобы прокрасться внутрь ночью. По его словам, он делал это еще до аварии.

Он одарил меня медленной, непринужденной улыбкой и направился через комнату к кровати.

— Вы, ребята, не могли меня подождать? — спросил он, скидывая ботинки, срывая штаны и забираясь к нам. Он оттолкнул Александра и лег между нами двумя. Он посмотрел мне в глаза, и я затаила дыхание, когда его глаза из темно-синих стали фиолетовыми, когда он повернул голову. Он был таким красивым и таким диким по сравнению с моими аккуратно подстриженными Высшими мужчинами. Его татуировки придавали ему дополнительный шарм, который мне нравился, и я задавалась вопросом, получу ли я когда-нибудь свои.

Хотя мне казалось, что они у меня были, всякий раз, когда я смотрела на свою кожу, она была пустой.

Я покачала головой и сказала:

— Мы не хотели исключать тебя, но я думала, что ты будешь с Харлоу.

— Я должен быть, — сказал он и пожал плечами. — Ей нужно, чтобы я был на ее стороне, и ей нужно, чтобы я поддерживал ее во всем. Я выбираю ее сторону не против тебя, а против системы, которая втягивает нас в битву друг с другом.

— С ней все будет в порядке? — спросила я. — Что с ней случилось? Почему они ее забрали?

— Мы были в таком бешенстве, когда ты пропала, — сказал он. — До нас дошли слухи от этих парней, что ты была в Яме, но мы не могли быть уверены. Мы знали, что они, должно быть, поймали тебя с фляжкой Харлоу, и ее мучило чувство вины из-за этого. В конце концов она раскололась и призналась сестре Бейкер через три дня после того, как тебя не стало. Мы, честно говоря, думали, что тебя выпустят, и мы думали, что это поможет тебе.

— Но они не отпустили меня, — сказала я. — Они отказались отпустить меня.

— Они держали тебя там из-за моего отца, — объяснил Александр. — Никогда не было причин выпускать тебя, пока мы не начали требовать ответов.

— Они бы держали тебя там вечно. Похоже, — сказал Ром. — Харлоу тоже. Мы начали здесь акцию протеста. Не только мы, но и несколько других парней.

— Я не могу поверить, что вы, ребята, сделали это для меня, — сказала я. — И мне жаль. Я бы хотела, чтобы Харлоу никогда никому не рассказывала о фляжке. Это была такая ненадежная предпосылка, и для этого не было никаких причин.

— Она поправится и простит тебя, — сказал Люк, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать меня в лоб. Мы так обнимали друг друга некоторое время, пока вчетвером разговаривали и наверстывали упущенное. Я рассказала им немного больше о своем пребывании в Яме, но даже там, в моей собственной постели, в окружении мужчин, которые заботились обо мне и защищали бы меня любым возможным способом, я была полна страха, что снова соскользну во тьму, если произнесу это вслух.

Через некоторое время разговор на мгновение прервался, и мы позволили тишине окутать нас, раскрываясь в сиянии простого человеческого прикосновения. Я знала, что Люк должен был уйти. Его энергия иссякла, и он отстранился от меня. — Мне нужно вернуться до того, как они заметят мою пустую кровать. Я не могу допустить, чтобы в моем послужном списке были еще какие-то отметки, иначе для меня это снова будет жизнь Низшего в дерьме.

Я хотела умолять его остаться, но не смогла. Я наблюдала, как он натянул штаны, сунул ноги обратно в ботинки и криво улыбнулся мне, прежде чем повернуться, чтобы снова уйти. Я ничего не могла с собой поделать. Я вскочила с кровати и подбежала к нему как раз в тот момент, когда он подошел к двери ванной. Я схватила его за руку и притянула к себе, обвила руками его шею и притянула к себе. Я глубоко поцеловала его, вплетая руку в его густые светлые волосы, когда наши языки сплелись.

Я не хотела, чтобы он уходил. Я чувствовала, что нуждаюсь в том, чтобы он был рядом. Я жаждала, чтобы он был рядом со мной, и я ненавидела разделение в нашем мире, которое отделяло его. Казалось неправильным, что он был Низшим, а я — Высшей, когда мы были просто двумя людьми, которые хотели узнать друг друга и научиться любить. Я не хотела узнавать его только так, урывками времени, украденными из нашего обычного графика. Здесь, в своей комнате, одна в лабиринте живой изгороди, я хотела большего.

Но я не могла этого получить, поэтому мне пришлось отпустить его. Мне пришлось наблюдать, как он отвернулся, почти в замедленной съемке, его пальцы скользили по моей ладони, пока не потеряли контакт, и я уронила ее. Я смотрела, как он забирается в окно, колеблется на выступе и оборачивается, чтобы в последний раз медленно и сексуально улыбнуться мне, прежде чем прыгнуть на площадку внизу. Когда я вернулся в кровать, у меня были слезы на глазах.

— Это было неудачно, — сказал Александр, проводя рукой по моей спине, когда я села на край матраса. — Ты действительно переосмысливаешь эту потребность в Низшем в своей жизни, знаешь ли. Это усложняет ситуацию.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной?

Я зашипела и набросилась на него, как львица.