Темное двуличие

— Ты не можешь винить себя, — сказал мне Александр позже той ночью. Они с Ромом пробрались в мою комнату и оказались по обе стороны от меня на моей большой, удобной кровати. Секса не было, только поцелуи и прикосновения, но ничего больше. Не то чтобы я этого не хотела. Я просто все еще была слишком измучена. И я жаждала их внимания и любви больше, чем их членов.

— Ты не виновата, — согласился Ром. — Это из-за этой сучки Бейкер. Она держала вас обеих там слишком долго. Я не могу поверить, что Харлоу так выжила. Она выглядела ужасно.

— Так я выглядела до процедур, — сказала я. — Мне тоже было так же плохо.

— О боже, воробушек, прости. Это тоже дело рук моего отца. Он вышел из-под контроля, — сказал Александр. — Он разглагольствует о Низших, пытающихся пробиться к Высшим, но именно он пытается уцепиться за всю систему и заставить всех захотеть измениться. Он не может видеть, что никто из нас больше этого не хочет. Мы видим, что они такие же люди, как и мы, и мы не хотим угнетать их только для того, чтобы заработать на их спинах доллары.

Мне нравилось, когда Александр рассуждал о подобных вещах, когда он хотел изменить мир вместе со мной, когда он понимал, насколько отсталым было все это.

Но в тот момент я ненавидела мистера Ремингтона не только за то, что он был хищным богатым ублюдком, я ненавидела его за то, что он позволил себе.

— Ты знал, что твой отец пытался заняться со мной сексом? — спросила я, хотя мои слова все еще казались ложью. Я не могла припомнить, чтобы его отец пытался заключить сделку, как он утверждал, но я поверила ему на слово.

— Нет, но я не удивлен, — сказал он, и мышцы на его челюсти снова сжались. Он был сексуален, когда злился, но не тогда, когда ему было больно. И когда он столкнулся с тем, каким человеком был его отец, в его глазах не было ничего, кроме боли.

— Он всегда гулял, на протяжении всего его брака и с тех пор, как я был маленьким. Я помню, как он брал меня на дни отца и сына и встречался с женщинами. Мне всегда говорили, что я никогда не должен рассказывать о них своей матери

— Он пытался принудить меня, — сказала я, признавая это еще больше.

— Он, блядь, что? — воскликнул Александр, садясь. — Он, блядь, принуждал? Я убью его, гребаного ублюдка!

— У него ничего не получилось, — сказала я. — Но именно по этой причине он отослал меня прочь. В ночь аварии кое-что произошло.

— Что? — завопил он, затем затих, когда я бросила на него злой взгляд. Если их здесь поймают, я, возможно, вернусь в Яму. При мысли об этом у меня сжался желудок, и возникло ощущение, что за мной уже наблюдают, как будто кто-то прячется в тени, надеясь отправить меня обратно.

Ром почувствовал мое напряжение и притянул меня в свои объятия, пока я разговаривала с Александром. Он провел рукой по моей руке и положил ее мне на талию, где держал меня осторожно, с большим комфортом.

— Что он потребовал в ту ночь? — спросил Александр. — Что случилось?

— Я не знаю. В этом-то и проблема. Я не могу вспомнить. Но он выдал себя. Он упомянул об этом в ночь танцев. Я думаю, он хотел, чтобы я вышла за тебя замуж, чтобы он мог переспать со мной, — сказала я и посмотрела на него. — Я бы никогда этого не сделала, ты знаешь. Я не могу поверить, что он даже думает, что я соглашусь на это.

— Ты могла бы согласиться, — сказал Александр, и его полуприкрытые глаза потемнели. Я почти увидела, как на них набежала тень, как облако на яркую луну.

— Раньше ты была другой, воробушек. Возможно, ты была, ну не знаю, более амбициозной? Мои деньги волновали тебя больше, чем я? Я не знаю, но ты была совсем другой.

— Конечно, она хотела твоих денег больше, чем тебя, — усмехнулся Ром. — Ты был гребаным мудаком по отношению к ней. Ты был полным куском дерьма, и я никогда не думал, что ты заслуживаешь ее.

— Эй, следи за собой, чувак, — ответил Александр со смехом. Он опустился обратно, чтобы посмотреть мне в лицо. Он положил руку мне на талию чуть выше руки Рома и подался вперед.

— Что касается тебя, прости. Я был каким-то засранцем раньше, и, возможно, я до сих пор им являюсь. Но я хочу тебя, и я хочу быть только с тобой. Я никогда не буду таким, как мой отец, и я никогда не буду обманывать.

Я взяла руку Рима в свою и поднесла ее к губам, чтобы поцеловать. Я криво улыбнулась Александру и сказала:

— Я не могу сказать того же. Мне жаль.

Мы все рассмеялись, Ром поцеловал меня в затылок, а Александр быстро поцеловал в губы.

— Это не измена, когда мы все в этом замешаны, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты это знала. Я хочу разделить тебя с ними, я не знаю почему, но это приятно, потому что это заставляет тебя чувствовать себя хорошо.

— Я чувствую, что мне нужен баланс, — сказала я. — Думаю, я имею в виду, я даже не знаю. Может, я просто изголодавшийся по члену зверь, который не может насытиться, может, я просто странная, но это приятно.

— Тебе хорошо. Нам хорошо, — сказал Ром. — Это все, что нам нужно знать.