Темное разделение

Ей нравился Касталлак, и ей нравилось огромное небо и чистый восточный свет. Какой художник сказал, что нигде в мире нет такого света, как в Норфолке? Тернер, наверное. И коттедж был таким местом, которое она с удовольствием взялась бы отремонтировать — обновить износившиеся оконные рамы и кирпичную кладку, которая размякла до красного цвета за годы и которая в зареве заходящего солнца выглядела словно залитая огнем. Было бы даже приятно объехать местные антикварные магазины в поисках отдельных предметов действительно красивой старой мебели — резные сундуки для хранения постельных принадлежностей или викторианские столы для шитья с шелковыми мешочками под крышкой. Конечно, она не сделала этого. Состояние коттеджа было заботой владельца, и не было лишних денег на то, чтобы покупать мебель. И к тому же она все еще боялась вывозить близнецов, кроме самых необходимых случаев, чтобы никто не узнал, что они тут живут.

Так что большую часть времени она проводила в коттедже и работала в маленьком заросшем саду, пока Симона и Соня лежали на коврике на траве или в своей переносной кроватке. Она читала и немного рисовала, слушала музыку и смотрела маленький портативный телевизор, хотя прием был не очень хороший. Изредка она набиралась храбрости и отправлялась с близнецами на прогулку по дорогам, но всегда боялась встретить кого-то, кто по деревенской привычке остановится и заговорит. Близнецы получали достаточно свежего воздуха в саду в восхитительном солнце позднего лета, а Мел — достаточно физической нагрузки в уходе за садом. Одежды она привезла коляску туда, где начинались болота — здесь они назывались Марш-Флэтс и в конце сливались с Северным морем, — но это было такое унылое место и там было столько табличек, предупреждающих о ненадежной зыбкости самих низменностей, что она повернула назад.

Молоко, яйца и сыр поставляла близлежащая ферма, и один раз в неделю она ездила в Норвич за покупками в один из больших супермаркетов. Она делала эти вылазки в разные дни, каждую неделю ездила в другой супермаркет, закутывая близнецов как можно больше и используя в качестве коляски широкую переносную кроватку, которая ставилась на разборные колеса. Ее покупки были обычными и непримечательными, и любой, кто смотрел в коляску, увидел бы только двух детишек, спящих рядом, и не провел бы связи между неброско одетой женщиной с детьми и недавними близнецами Андерсон, которые вызвали такой интерес в прессе.

Она открыла счет строительного общества в Норвиче как наследство своих родителей и была вынуждена использовать собственное имя, но это было маленькое местное строительное общество, и вряд ли Джо определил бы его. Она не рискнула пользоваться какой-нибудь кредитной картой и снимала наличные первого числа каждого месяца, чтобы покрыть издержки по дому, и оформляла перевод на счет агентства по найму, потому что аренда была на имя Квинтон. Кроме этих поездок за покупками и случайных походов в библиотеку или книжный магазин, она никуда не ходила.

В коттедже не было телефона, и Мел не рискнула установить его, чтобы Джо не смог выследить ее по нему. Мобильные телефоны использовались преимущественно молодыми энергичными бизнесменами, но уже становились более доступными, хотя оставались довольно дорогими. Мел купила самый дешевый, какой нашла, чтобы иметь возможность вызвать помощь в случае необходимости. Изабель звонила ей каждые два-три дня. Джо, похоже, сказал, что Мел уехала к родителям на одну-две недели, и, насколько знала Изабель, он не затевал расследование о ее местонахождении. Это значило, подумала Мел, что он либо принял мой уход, либо слишком хитро организовал поиски. Ну что ж, любые незнакомцы в Касталлаке будут заметны, и, если Джо пришлет частных детективов, она узнает об этом.

Она боялась, что ей будет скучно, но этого не случилось. Ей нравилось возвращаться из еженедельных поездок за покупками, открывать дверь в коттедж своим собственным ключом, ставить коляску в углу кухни, разговаривать или петь девочкам, пока вынимает продукты. Они уже откликались на ее голос, тихонько смеясь и поднимая свои маленькие ручки. (Но это всегда была правая рука Симоны и левая рука Сони, потому что они все еще были заключены в беспомощные объятия…) Они любили звук ее голоса, и они любили, когда она пела. Может быть, у них будут музыкальные способности.