Темнота драконов

– Довольно неплохо на вкус, – сказал он, затем широко улыбнулся, – видел бы ты, как брат Даффл злится, когда я ем мазь. Но надо признать, она здорово залечивает мои крылья. Даффл сказал, завтра постирочный день, так что буду сидеть в прачечной и выпариваться – очень напоминает тёплые источники. А ещё он сказал, дня через два я могу попробовать чуть-чуть полетать, – дракогриф расправил крылья, насколько позволяла комната. – Так хорошо я себя не чувствовал уже много лет! – он снова лизнул мазь. – Знаю, знаю, что лучше этого не делать, но не могу удержаться. Слишком уж она вкусная.

Рен широко зевнула.

– Поверю тебе на слово, – заметила она, сделав гримаску.

– И это говорит любительница жуков и личинок, – хмыкнул Патч и подошёл к камину, в котором ярко горели деревянные модели аббатства. Взяв кочергу, он раздвинул их, а когда огонь стал слабее, добавил ветки боярышника. Из плоских камней мальчик сделал небольшой очаг.

– Это Флейту закалять? – спросила Рен.

– Да, – ответил Патч. Он достал горшочек с песком, половину его высыпал на каменный очаг, положил Флейту и присыпал её сверху. С краю поставил несколько неказистых деревянных сувениров братьев-монахов и уселся рядом, довольный выполненной работой. – Ну вот, через час она будет почти готова. – Снаружи донёсся звон колоколов. – Пора ужинать. Пойду в трапезную. Тебе прихватить ведёрко еды, Барфер?

– Вчерашнего пира мне на неделю хватит, – ответил Барфер, продолжая слизывать с себя мазь, – не хочу кусочничать.

– Принеси мне чего-нибудь, – попросила Рен, – я уже съела всех жуков, которых смогла найти.

Через час мальчик вернулся с ужина. Барфер спал перед огнём, рядом свернулась калачиком Рен. Она приветственно помахала Патчу и подбежала посмотреть, что он принёс ей – маленькую деревянную миску жаркого и ломоть хлеба. Пока крыска ела, Патч проверил Флейту. Когда он раздвинул камни, песок рассыпался. Обернув ладонь краем рубашки, мальчик вытащил Флейту, остудил её и внимательно рассмотрел.

– Хорошо получилось, – сказал он наконец, проверяя последовательность нот и разные гармонии. Звук выходил чистым. – Я тут попросил немного лака, надо будет потом покрыть её, когда всё доделаю. – Мальчик достал из сумки горшочек, вместе с ним Железная Маска со звоном упала на пол.

Барфер открыл глаза и сел.

– Можно я ещё раз взгляну на неё? – спросил он.

– Конечно.

Дракогриф развернул квадратную конструкцию, снова превратив её в Маску, и внимательно рассмотрел каждую деталь.

– Подумать только! Её сделал сам Казимир! Мама читала мне истории о Восьмерых, и он всегда нравился мне больше всех!

– Не думал, что драконам интересны эти истории, – удивился Патч.

– Обычно не очень, – согласился Барфер, – но маме они были чрезвычайно интересны. – Его глаза мечтательно затуманились. – Сначала вести о Восьмерых были только слухами – особая команда, собранная, чтобы найти Гамельнского Крысолова и воздать ему по заслугам! Конечно, это разожгло любопытство молодого дракогрифа – все эти тайны и приключения… Но лишь когда они добились успеха, легенды об их подвигах начали распространяться повсеместно. Казалось, что каждую неделю можно было услышать новую историю их приключений! Как советник Триумвирата мама получала копии книжечек с рассказами, и я до сих пор помню их все до единого. Сначала был «Призыв», когда Совет Флейтистов собрал дюжину величайших героев и подверг их испытаниям. Лорд Древис – тогда он ещё был Магистром Высшей Стражи и не состоял в Совете – стал лидером, и один за другим герои доказывали, что достойны, пока их не осталось Восемь. Затем был «Ужас Утёса Имминус», когда Восемь попытались найти великого Колдуна, чтобы попросить его о помощи, а вместо этого наткнулись на остров, полный монстров! Потом шли «Пещеры Казимира», в которых….

– Хорошо, хорошо, – со смехом произнёс Патч, – мне было всего три, когда это происходило, но к семи годам я тоже знал все эти истории наизусть. Моя бабушка наверняка устала раз за разом их мне перечитывать.

– Я тоже их любила

, – добавила Рен, – у нас в деревне было полное собрание этих рассказов.

– Палафокс, Корриган, Калленфас, Стоун, – начал Барфер перечислять имена Восьмерых, – Казимир, Хинкельман, Древис и Трон. Казимир всегда был таким таинственным! Он изучал магию и называл себя Инженером Колдовства.

Рен радостно кивнула, но Патч решил промолчать. Хотя Казимир и создал Маску и разные другие магические вещи, отвага Стоуна и его мастерская игра на Флейте, как и Палафокса и Корригана, многим казались гораздо важнее.

Барфер вынул платок из коробок с сувенирами и начал протирать Маску.

– На внутренней стороне выгравированы символы, – сказал он, – я их не узнаю. А ты? – и передал её Патчу. Тот внимательно вгляделся в протёртые Барфером участки.