Темнота в солнечный день

Майор явно был не из тех, кто сдается быстро. Он послал своих орлов и Карпухина найти понятых. Те в конце концов привели двух пенсионеров, Михалыча с Митиного подъезда, и Екатерину Федоровну из соседнего. Оба всю жизнь проработали в стройуправлении, Митю знали с пеленок. Федоровна его немного недолюбливала, Аллах ее ведает за что, Митя ей ничем не насолил. А Михалыч, наоборот, относился со всей симпатией. Старикан был крепко пьющий, а у Мити всегда мог разжиться и рублишком на пиво, и стаканом. Ну, и держались соответственно: во время обыска вредная Федоровна порой бросала на Митю взгляды, которые невозможно было перевести иначе как «Достукался, лоботряс!». Михалыч, наоборот (явно успев клюкнуть малость с утра), периодически, хоть и не очень часто, возглашал:

– Митька – нормальный парень! Что привязались?

Мусора косились на него раздраженно, но продолжали нелегкий труд на благо социалистической законности – поздно понятого менять, коли уж он в протокол вписан. И словесно надергивали: Михалыч с его седой шевелюрой выглядел вполне даже авантажно и на бича не походил ничуточки – с орденскими планками в четыре ряда (половина – военные, половина – трудовые). А одна регалия, конкретно, медаль за освоение целинных и залежных земель у него постоянно висела на лацкане. Мусорам невдомек, но Митя-то отлично знал, отчего Михалыч держит напоказ именно эту, далеко не самую авторитетную свою награду. Память о лихой молодости. Как-то у Мити поспела брага, одному пить было скучно, а тут и Михалыч заглянул. Хорошо посидели. И молвил Михалыч, мечтательно таращась в потолок:

– Эх, Митька, я на целине столько девок с бабами передрал, как никогда больше в жизни. Вот это был малинник… Ты таких и не видел. Общаги ваши – тьфу…

Митя великодушно признал, что мусора трудились, как стахановцы, и лично товарищ майор принял самое активное участие и Карпухина запряг. В большой комнате не нашли ровным счетом ничего запрещенного законом. Переместились в малую. Там кое-какой компромат отыскался: один из тех, что помоложе, наткнулся в комоде на пачку игральных карт – тех самых мутных фотографий, которыми немые торговали на вокзалах и в поездах. Вот только компромат был не уголовного плана: эти фотки, конечно, чистой воды порнография, но хранение таковой в Советском Союзе, слава богу, законом не карается – только распространение. С брезгливым видом человека, помнящего наизусть «Моральный кодекс строителя коммунизма», оперок бросил карты назад и с ехидной улыбочкой спросил:

– Дрочишь помаленьку?

Митя никак не отреагировал – прекрасно понимал, что мусор попросту злится из-за безрезультатности обыска. Ответил кротко:

– В мои годы дрочить глупо как-то, когда столько девок вокруг…

Мусор явно собирался отбрехнуться, но майор (тоже наверняка злой) одернул:

– Работаем, работаем! Без лишних пререканий!

Естественно, и в Митиной комнате ничего криминального не нашли. Всей оравой вывалились на лестницу, чтобы Митя перевел Пирата из кухни в комнату. Потом взялись за кухню – с теми же унылыми результатами. Карпухин что-то пошептал майору, и тот погнал всех – и своих, и понятых – в подвал, где столь же вдумчиво взялся за Митину стайку[36]. Левую ее половину, где стояла всего-то полка со всякой мелочью, обыскали быстро. А вот справа, за загородкой из трех досок, лежала куча картошки свежевыкопанной, из десяти мешков высыпанной. Митя заранее предвкушал удовольствие, представляя, как они будут в картошке рыться. Увы, не вышло удовольствие, Митя их недооценил. И понял, зачем они с собой притащили объемистую сумку. «Моралист» из нее извлек самый натуральный миноискатель (Митя их навидался в военных фильмах), повесил на грудь, надел наушники и добрых пару минут водил над картошкой шестом с круглой рамкой. В конце концов с превеликим сожалением пожал плечами:

– Чисто.

И ведь не успокоились на этом, легавые! Опять-таки всей оравой отправились к соседнему, Батуалиному дому, в гараж. Митя, Сенька, Батуала и еще двое кентов мотоциклы держали в металлическом гараже, стоявшем здесь вполне законно. Два года назад Батуалин сосед, державший здесь «Москвич», вздумал куда-то переезжать, вот они впятером скинулись и гараж купили, оформив все бумаги на Митю (тянули спички – кому быть хозяином, Мите и выпало).

Ничего, разумеется, не нашли и в гараже. Вернувшись в квартиру и отпустив понятых, мусора изо всех сил притворялись равнодушными: мол, не больно-то и хотелось, но Митя прекрасно понимал, какими матами они его про себя кроют: пустышку вытянули, чуть ли не четыре часа убили впустую. Следствие ведут знатоки, ага, серия двадцатая: «Крупный облом»…