Темные инстинкты

‒ Зачем тебе? Ведь даже после Ннамди ты не особенно-то и уверился в существование мистического и потаенного. С чего вдруг такой интерес к этому делу?

‒ Меня попросила одна детектив; а ее попросила тетя Полсона. Ей нужна правда. Такая какая есть, истинная, какой бы та не была. Она не верит, что ее племянник не с того ни с сего превратился в монстра. А многочисленные необъяснимые детали в деле укрепили ее стремление узнать правду. И я согласен — тут есть что-то, что было тогда. И пусть я остаюсь более прагматичным, я уже не столь категоричен. Останься я прежним — к тебе не приехал бы. Ты прав. Я пока не знаю, как относиться к такому роду вещам. Я полицейский детектив и привык к злу, что творят сами люди. Мне ясно происхождение этого зла и как с ним бороться. Папа Ннамди и его Вуду колдовство… все что я видел, никогда не покинет меня и моей памяти. И вот нечто похожее происходит опять. Я не знаю почему я выжил тогда… а мои напарники нет… как Ннамди делал все… но я чувствую, что нечто большое и зловещее ворвалось в мою жизнь и осталось даже после смерти колдуна; и это нечто что пугает меня, этакая чертовщина, только реальная, способная пустить кровь. И я понял, что не могу отказать тете Полсона. Ведь теперь и она столкнулась с такой вот чертовщиной. И остается с ней наедине. Это не справедливо. Я не могу ничего изменить сейчас, как не мог и тогда… и мои ответы ничего не изменят, но может быть во всей этой чудовищной истории Луиза Фокс, тетя Тима Полсона, получит хоть что-то. Что-то, пусть такое же безумное как все вокруг, но по крайней мере это успокоит ее.

Профессор внимательно смотрел в глаза Аларику. Готов ли он открыться для понимания того, что постичь будет крайне трудно? А может у него уже нет выбора? Сам профессор знает про сокрытое не понаслышке; тогда Эллер Рич влез по самые уши в ужас минувших лет по собственной воле и глупости. Парапсихология и по сей день требует все новых открытий и фактов; только вот выражаясь словами Аларика все это может пустить кровь; профессор познал это на себе (как и Аларик с Ннамди). Но в отличие от профессора, детектив держался за рациональную отстраненность, когда сам профессор решил принять высокие и тайные материи как данность.

‒ Ладно, ‒ решил профессор, ‒ я помогу.

‒ Спасибо. Эти фото, как же могло так случится, что…

‒ Фото не главное. Аларик опешил. Не главное? ‒ Сами фото лишь следствие. Полсон что-то рассказывал по фотокамеру?

‒ Да, сказал, что это была старая фотокамера, винтажная. Мол редкая вещь.

‒ Как она попала к нему?

‒ Вообще у парня была своя небольшая мастерская по ремонту таких вот фотокамер. Сам парень сказал лишь что она у него просто была; но ее доставили к нему в мастерскую, это точно. Правда ни коробки, ни документов на посылку при обыске не оказалось.

‒ Камера была с дефектом? ‒ Профессор поднялся и прошел к стеллажу с книгами. Пока Аларик пересказывал их с Полсоном встречу в тюрьме, профессор ключом открыл самый нижний ящик стола и вытащил здоровенную книгу в кожаной обложке, покрытие которой напоминало чешую ящерицы.

‒ Значит на линзе был узор? Трещины, образующие символ?

‒ Наверное. Полсон мягко говоря был не расположен к общению. Я понял только, что дефект исправить не удалось и что сам он камерой воспользовался. Скорее всего Полсон проверял ее рабочее состояние; и в первой партии проявленных фотографий оказался бродяга. Такой, как на этом фото. ‒ Аларик кивнул на стол. ‒ И получается, что та камера выдавала подлинные фотографии не подлинных ситуаций, с реальными людьми.

‒ Жаль нет самой линзы, так было бы вернее…

‒ Она в хранилище улик, ‒ задумчиво протянул Аларик. Есть идеи?

Рич листал увесистую книгу, бегло водя рукой по страницам.

‒ Скажи, ты помнишь какого года была камера? Полсон упомянул это?

‒ 1983 года. Я думаю это год производства.

‒ Ага, 83ий значит. А начал он в тридцатых; хотя первая состоялась в пятидесятых… как раз на тематику…

Профессор бурчал свои мысли быстро шевеля губами. Затем развернулся обратно к стеллажу и выудил с нижней полки тонкую рукопись листов на пятнадцать. Рич перелистывал станицы книги в коже рептилии и попутно сверялся с лежащей рядом рукописью. Так продолжалось минут десять — книга в кожаном переплете не уступала по размерам добротной энциклопедии. Аларик вставлял свои соображения, но Рич его будто и не слышал.

Затем профессор покачал голой по всей видимости соглашаясь с какой-то собственной мыслью и повернул открытый здоровенный том к Аларику.

На левой странице крупными витиеватыми буквами было выведено:

НАСМЕШКА ЙОГ-СОТОТА

Далее шел текст, содержание которого ускользало от понимания Аларика в виду своей витиеватости и сути.