Темные инстинкты

Одно утешает, все это дело рук человека. Значит кто-то из Инаков. И реакция его нормальная для этого места — напасть и связать. Одиночество этих мест превращается в осторожность и подозрительность.

Я уже хочу открыть рот и позвать как замечаю слева у стены гору вещей. И не просто вещей. Это костюмы. Костюмы Инаков. Костюмы некоторых колонистов. И довольно древние модели скафандров.

Они были свалены в кучу, здесь, и выглядело это не очень. Я стараюсь не подавать виду. Дышу ровно. Хоть и понимаю: тот, кто меня вырубил оставил меня в живых не для спасения. В куче костюмов и скафандров я разглядел (на сколько мог) примерно восемнадцать комплектов. И мне сомнительно, что кто-то из носивших снял их по собственной воле. Надо быть форменных психом чтобы сделать это. Напротив меня у другой стены стоит металлический стол и низкий стул; пучок термо-трубок сложен рядом под каким-то странным агрегатом. Плоский, металлический и хорошо нагретый — я вижу, как дребезжит воздух над плоской поверхностью. Черт, откуда берется столько энергии для подпитки термо-трубок, если все костюмы свалены в куче?!

Ситуация оборачивается крайне хреново.

Надо выбираться.

Я напрягаю ноги и спину, чуть приподнимаюсь как в голове начинает стучать. Ощущение как будто меня раскалывают на двое.

Когда боль отступает медленно поворачиваю голову вправо. Надеюсь найти там хоть какие-то подручные средства.

Но нахожу ледяную могилу.

Дверь, толстенная, как та, что была в другом конце тоннеля. Вокруг нее толстый слой льда, но сама дверь свободна от ледяных оков. Она чуть приоткрыта и этот зазор притягивает меня к себе. Там кто-то есть. Оттуда раздаются непривычные мне звуки; какие-то удары и лязг металл о металл. Это не хороший звук. Хреновый. Стоило только подумать про это, как из двери выходит человек. Он толкает ее почти всем своим весом, и она громко и протяжно лязгает. Я успеваю рассмотреть помещение за дверью.

И сразу понимаю, что это.

Холодильник.

Могила и консервация.

Там за металлической дверью на полках и на полу лежат трупы. Нет, даже не трупы. Тела. Просто тела. Человеческие запасы. Полуфабрикаты, собранные снаружи. Сколько их в точности посчитать не успеваю, но больше чем навалено костюмов и скафандров.

Человек, не обращая на меня внимания закрывает дверь; я вижу, как он держит в руках бедро взрослого человека. Этот Инак (я знаю это, поскольку вижу на его правой стороне спины, прямо на лопатке клеймо — так отмечали избранного Инака первого поколения) никак не замечает меня, проходит к столу достает из-под него нож. Большой. Острый. У меня был такой же на борту шаттла, но при загрузке я выложил оружейный пояс в отсек для вещей. А по приземлении было не до него.

Один из первых Инаков. Самый первый кто выжил. Он стоит ко мне спиной и разделывает человеческую ногу. Я слышу, как рвется замерзшая кожа. Как хрустит ледяное мясо.

Первый Инак, который все понял быстрее всех. И который выжил. Импровизация и инакомыслие — вот наш конек. Он тут очень давно. Годы. Костюмы и скафандры все окончательно расставляют по своим местам. Управители используют Землю тупо для отходов. Центр исполнения наказаний избавляется от всех, от кого кажется может исходить угроза. Не только Инаки. Скафандры и другие костюмы предназначались для наружных работ станции. Опасное дело, и потому к этому подряжались те, кто не обладал каким-то наиболее полезными навыками. Или те, кто нарушал правила.

Иногда нам рассказывали, что кто-то в такие вот выходы резал телескопические тросы и его уносило в открытый космос. Иногда ссылались на несчастный случай. И как оказывается колонистов тоже порой направляли в ледяной мир.

И никто не выжил. Только он. Самый первый. Были и счастливчики — те, кого я сам случайно раздавливал по пути.

Этот человек приготовил мне иную судьбу.

Он устроил все как надо и добывал себе пропитание. Делал запасы и мастерил себе свет и тепло.

Пещерный человек из хроники, свалившийся со звезд. Обратная эволюция. Деградация.

Он поворачивается в мою сторону. Я не прячу взгляда. Он смотрит на меня пустыми, ничего не выражающими глазами. Холодными как иней, покрывающий эту комнату. Затем молча отворачивается и продолжает разделывать мясо. Затем бросает половину бедра на раскаленную плоскость. Он начинает шипеть и пахнуть.

Я слышу за этим скворчащим звуком как Инак скрипит зубами и мычит.

Когда он закончит — я окажусь в морозильнике.

Он кажется умным и крутым, раз столько лет тут выживал.

Но ледышку ему в задницу!

Я мать его умнее!

Он не снял с меня браслет. Первое поколение Инаков ими не обладало. А колонистам их не выдавали. Первый Инак не мог угостить себя передозой препарата и окоченеть, став частью этого мира.

А я могу.

Но делать этого не буду. Я знаю, скоро на моем месте окажется другой. Другой кусок мяса.

Я обретаю смысл. Иногда это все что нужно. Пусть и на короткий промежуток оставшейся жизни.

Двигаю кистями и спокойно нащупываю браслет. Он уже переведен в нужный режим.

Я наживаю на кнопку один…

Раз.

Два.