Темные отражения

«Система» было слишком общее слово. Рисовать символ на стенах зданий и натягивать баннеры на крыльце – одно, но донести послание до людей – совершенно другое.

Впервые я увидела это своими глазами, когда девочка, отвечавшая за сад, выскочила нам навстречу с заявлением, что трое парней стащили несколько фруктов у нее из-под носа.

Всего двух секунд разговора хватило, чтобы понять: жизнь в Ист-Ривер строилась не на жестких правилах, а на доверии к самому Клэнси. Дети верили, что он сможет рассудить их по справедливости.

Обвиняемыми оказались трое мальчишек, всего несколько месяцев назад закончивших кабинетные уроки. Дежурная по саду оставила их сидеть в грязи в ожидании приговора. На каждом из троих была черная рубашка и джинсы разной степени помятости. Клэнси опустился перед ними на колени, и я отошла в сторонку. Кажется, его совершенно не волновала возможность испачкать брюки.

– Вы действительно украли эти фрукты? – мягко спросил Клэнси. – Пожалуйста, скажите мне правду.

Мальчишки растерянно переглянулись. Наконец заговорил самый высокий, тот, что сидел в центре:

– Да, украли. Мы очень извиняемся.

Мои брови поползли вверх.

– Спасибо за честность, – сказал Клэнси. – Могу я спросить зачем?

Мальчики молчали несколько минут. В конце концов после недолгих уговоров последовал еще один правдивый ответ:

– Пит серьезно заболел и не смог прийти поесть. Он не хотел, чтобы кто-то узнал. Боялся не явиться на дежурство по уборке и заработать неприятности. Пит не хотел тебя подводить. Мы очень, очень извиняемся.

– Я понял, – сказал Клэнси. – Но раз Пит заболел, вы должны были мне об этом сказать.

– На прошлом собрании ты говорил, что в лагере осталось мало медикаментов. Пит не хотел, чтобы их тратили на такую ерунду.

– Похоже, ему все-таки придется лечиться. Учитывая, что он даже не смог прийти поесть, – возразил Клэнси. – Вы же знаете, что красть еду из сада – все равно что красть с тарелок.

Мальчишки удрученно кивнули. Клэнси обвел сгрудившихся вокруг детей внимательным взглядом и спросил:

– Что они должны сделать в обмен на фрукты? Как считаете?

Дежурная уже открыла рот, но старший мальчик, с граблями в руках, выступил вперед и указал на окружавшую сад изгородь.

– Если они займутся прополкой, кто-то из нас мог бы несколько дней посидеть с Питом. Помочь ему с едой и лечением.

Клэнси кивнул.

– Так будет честно. Что думают остальные?

Когда все согласились с таким «наказанием», дежурная едва не затопала ногами. Судя по малиновым от гнева щекам, решение ее не устроило.

– Это не единичная проблема, Клэнси, – сказала она, провожая нас к выходу. – Люди считают, будто могут заявиться сюда и взять что угодно. А сад, в отличие от склада, невозможно запереть на замок!

– Обещаю, что на собрании в следующем месяце мы обязательно обсудим этот вопрос, – с улыбкой ответил Клэнси. – Вынесу его на повестку дня.

Девочка вроде бы успокоилась. Бросив любопытный взгляд в мою сторону, Императрица овощей развернулась и бодро промаршировала в свое царство.

– Вау, – воскликнула я, – она просто чудо!

Клэнси пожал плечами и рассеянно потер правое ухо.

– У нее своя точка зрения. Причем обоснованная. Если на складе иссякнут запасы, мы сможем положиться на сад, но что будет, если сад окажется пустым? Думаю, каждый должен понимать, насколько все взаимосвязано. Эй, не возражаешь, если я зайду к Питу?

Я улыбнулась.

– Конечно, нет.

Маленький мальчик лежал под ворохом одеял. Судя по пустым соседним матрасам, мальчишки отдали ему свои. Когда пылающее лицо парня наконец показалось из-под одеял, я поздоровалась и назвала свое имя. Клэнси разговаривал с ним не меньше пятнадцати минут, но я решила подождать на свежем воздухе. Посмотреть, как кипит в лагере жизнь. Мне махали и улыбались так, словно я жила здесь несколько лет, а не дней. Я махала в ответ, и в груди что-то сжималось. Возможно, на меня снизошло озарение или мозг пришел к этому выводу постепенно. Но, так или иначе, я начала понимать, что черный цвет, который я привыкла ненавидеть, внушал ребятам чувство гордости и единения.

– Здесь ты никогда не почувствуешь себя одинокой, – сказал Клэнси, захлопывая за собой дверь общежития. Мы дошли до прачечной, потом ненадолго остановились у душевых, чтобы проверить краны и лампочки. По дороге Клэнси постоянно кто-нибудь останавливал, чтобы задать вопрос или выразить недовольство, но он неизменно оставался участливым и внимательным. Я видела, как он разруливал ссоры между соседями, выслушивал советы по поводу обеда и высказывал свое мнение по поводу того, стоит ли набирать в охранный отряд больше народу.

К тому моменту, как мы дошли до «кабинетных классных комнат», я буквально валилась с ног. Клэнси же не терпелось провести свой еженедельный урок по истории США.