Темные отражения

Между бровями Лиама появилась морщинка, которая тут же исчезла. Я знала, что он меня изучает, чувствовала, как его взгляд ощупывает мое лицо. Возможно, Лиама смутили мои колебания. В конце концов он со вздохом откинулся на спинку сиденья и уставился в зеркало.

Лиам не умел скрывать свои мысли. Они крупными буквами отпечатывались у него на лбу. Поэтому, когда он говорил правду, его слова не вызывали никаких сомнений. Однако сейчас на лице его было написано сосредоточенное желание не выдать своих эмоций. Для улыбчивого, добродушного человека это было странно. Я подалась назад, стараясь не обращать внимания на шум крови в ушах и назойливое бормотание Толстяка. Тот вдруг вспомнил, что его мучают страшные боли.

Лиам молча протянул ему бутылку воды. Я скосила глаза на Зу, но малышка уже спала. Видимо, сумерки ее усыпили. На лбу и вокруг губ блестели капельки влаги.

Машина ожила. Минивэн пересек парковку, и Лиам глубоко вздохнул. Когда мы подъехали к дороге, он не сразу смог выбрать направление.

– Куда мы едем? – спросила я.

Лиам молча потер подбородок. И лишь потом ответил.

– Мы по-прежнему едем в Вирджинию, если я смогу туда добраться. Думаю, мы немного отклонились от главной дороги, но точно сказать, где мы оказались, непросто. Честно говоря, эти места мне не слишком знакомы.

– Используй чертову карту, – проворчал сзади Толстяк.

– Я смогу обойтись и без нее, – заупрямился Лиам. Слегка покачиваясь вперед-назад, Лиам как будто готовился, что вот-вот затрубят фанфары и сигнальные огни укажут верный путь.

Через пять минут на руле лежала развернутая карта, а Толстяк тайно злорадствовал на заднем сиденье. Я перегнулась через подлокотник, пытаясь разглядеть что-то в пересечении линий на тонкой, почти бесцветной бумаге.

Лиам провел пальцем вдоль границ Западной Вирджинии, Вирджинии, Мэриленда и Западной Каролины.

– Я думал, что мы где-то… здесь? – Он указал на маленькую точку посреди кучи пересекающихся линий.

– Черная Бетти, конечно, не подключена к джи-пи-эс? – спросила я.

Лиам тяжело вздохнул, постучав по рулевому колесу. Видимо, решил, что мы движемся в правильном направлении.

– Черная Бетти хорошо движется по прямой, хорошей дороге, но все эти новшества не про нее.

– Я тебе говорил, что надо брать «форд»-внедорожник, – сказал Толстяк.

– Это же кусок… кхм… – Лиам поперхнулся. – Это же настоящее ведро с гайками! Не говоря уже об убогой трансмиссии.

– Минивэн, уж конечно, лучше.

– Да, она взывала ко мне с парковки брошенных машин. Окна Бетти полыхали в солнечном свете, будто луч надежды.

Толстяк фыркнул.

– С чего это ты вдруг стал доверять интуиции?

– С того, что моя интуиция уравновешивает полное ее отсутствие у тебя, мадам Вышивальщица.

– Между прочим, это искусство, – парировал Толстяк.

– Да, в Средние века ты имел бы в Европе большой успех…

– В любом случае, – встряла я (теперь карту было видно лучше), – мы должны быть недалеко от Винчестера. – Я ткнула в точку на западном конце Вирджинии.

– Почему ты так решила? – начал Лиам. – Ты из тех краев? Потому что если…

– Нет, я не из тех краев. Просто, пока вы двое были в отключке, мы проезжали мимо Кейзера и Ромни. И по дороге встретили кучу знаков «Дорога Гражданской войны», а значит, где-то рядом одно из полей сражений.

– Здорово, Нэнси Дрю[12], но в этой части страны дорожным знакам не следует уделять большого внимания, – заметил Лиам. – Не пройдешь и пятидесяти шагов, как наткнешься на место, где проходила армия, или кто-нибудь умер, или жил Джеймс Мэдисон[13].

– Это в Ориндже, – вставила я. – Мы уже близко.

В мягком вечернем свете волосы Лиама казались бесцветными. Он на мгновение задумался и почесал подбородок.

– Так, значит, ты все-таки из Вирджинии.

– Я не…

Он поднял руку.

– Ну хватит. Никто из живущих за пределами штата не знает, где находится дом Джеймса Мэдисона.

Я села обратно. Лиам клюнул на эту удочку.

Это был мамин пунктик. Как школьный учитель истории, она считала своей миссией проехаться со мной и отцом по всем исторически важным местам округа. Поэтому, когда мои друзья устраивали вечеринки у бассейна и ходили в гости с ночевкой, я гуляла по полям сражений, позировала рядом с пушками и реконструкторами в нарядах времен колониальной эпохи. Веселое было времечко. Даже несмотря на укусы насекомых и облезшую от солнца кожу. В первый школьный день я обычно появлялась во всей красе. У меня до сих пор остались шрамы из Антиетама[14].

Лиам улыбнулся темной дороге и включил фары. Тот факт, что в Вирджинии отказались от установки фонарей на дорогах, всегда казался мне проявлением то ли тупости, то ли отчаянной храбрости жителей.

– Думаю, нам стоит остановиться на ночь, – сказал Толстяк. – Ты собираешься искать парковку?

– Успокойся, приятель, я работаю над этим, – ответил Лиам.

– Ты всегда так говоришь, – проворчал Лиам, откинувшись в кресле, – а потом «ох, простите, ребята, давайте прижмемся друг к дружке, чтобы стало чуточку теплее», а медведи в это время пытаются ворваться в машину и сожрать нашу еду.

– Да… бывает, – ответил Лиам. – Но, с другой стороны, что за жизнь без приключений?