Тёмные скалы

Деревья то густели, хитросплетая над головой ветви, то редели, открывая взору уютные поляны. Но Марвин всё же не выпускал из вида тропы, – неширокой, но исхоженной, – до тех пор, пока она вдруг не кончилась. Меж стволов мелькнул одинокий домишко, совсем неподалёку залаяла собака, а потом навстречу Марвину вышел и её хозяин. Цыкнув на пса, он остановился: настоящий человек леса, поджарый и косматый, в простой мешковатой одежде, никогда не знавшей утюга.

– Ну-у, – затянул он сипло, с присвистом. – Новенький, никак? Вроде хозяин говорил, что вызвал из города младшего конюха.

Марвин невольно улыбнулся.

– Я… – рассказывать о себе не очень-то хотелось, и он ограничился пространным: – Да, я работаю на лорда Эшвуда.

– А кто тут не работает на лорда Эшвуда? – человек ухмыльнулся в густые рыжеватые усы, почесал подбородок. – Мы тут все навроде родственников. Клинт, лесник.

Марвин тоже представился, огляделся по сторонам: слева к дому тянулись заросли кустарника, а могучая сосна-одиночка справа притягивала взгляд – нарост на стволе отличал её от прочих.

– Так что хозяин? – поинтересовался Клинт. – Уже уехал?

– Да, сегодня утром.

– Ясно. Слышал, он опять договаривается… с этими, как их там… родственники бывших церковников. Чёрт их знает. Хочет убедить их продать ему южные земли. Хочет, это… владеть островом самолично, ну. Вроде как монарх какой.

– Но это его дело, верно?

Клинт опустился на поваленное дерево и бегло глянул на Марвина исподлобья:

– Да уж конечно. Моё, что ли. Моё дело малое – следить тут за порядком. Мне – что? Мне за счастье, если хозяин выкупит земли. Я же здесь со времён месье Бертрана, другого края не помню и знать не хочу.

– Месье Бертрана?

– Его, его. Присаживайся, ежели торопиться некуда, – Клинт подвинулся, устроился поудобнее, вытянув ноги, и пустился в долгий рассказ.

Через какую-нибудь четверть часа Марвин уже знал почти всю историю острова. Как оказалось, некий Паскаль Бертран, чистокровный француз, бежал сюда от революции, прихватив семью: супругу и малолетнего сына. Отец Паскаля некогда выкупил часть островной земли и даже отстроил дом, где они и поселились – по первости. Позже обзавелись жильём и в столице, но возмужавший наследник Паскаля, Доминик, так сильно прикипел к диким красотам Нодленда, что вернулся сразу после женитьбы на очаровательной полукровке Луизе, дочери француженки и шотландца. В те же годы Доминик Бертран крепко сдружился с молодым соседом и владельцем севера острова – Гилбертом Эшвудом. Общими усилиями они совершенно преобразили здешние земли и подумывали над строительством гавани, тем более что старший сын Эшвуда, Рудольф, проявлял недюжинный интерес к морскому делу и судоходству. Вскоре, однако, пришла весть о смерти Паскаля Бертрана, а через семь лет скончался и Доминик, оставив безутешную жену и единственную дочь одних на всём белом свете.

Или на целом острове – всё едино.

– Чтоб кто эдак всю душу в эту самую землю вкладывал – это таких господ ещё поискать надо, – заключил Клинт. – Миссис Бертран горевала уж горевала – сразу слегла. И года не протянула, бедняжка. Мисс Лорелин ничего, держалась. Шестнадцатый год ей тогда, помнится, пошёл. Только вот прибежит иной раз, посмотрит на меня… тоскли-и-и-во посмотрит – ей-богу, без ножа режет. Отец, конечно, любил её крепко – вот сядут, бывало, на лошадей… – сверху вдруг зычно гаркнул ворон; Клинт беззлобно погрозил ему кулаком: – У, бес-с-тия! – и замолчал.

Марвин, обрадованный затишьем, поднялся с бревна и снова пригляделся к странной сосне: теперь он ясно видел приколоченную к стволу плотную доску с нарисованной поверх мишенью. Мишень была изрядно продырявленной – стреляли по ней, видимо, дробью из охотничьего ружья, и стреляли метко.

– Умеешь? – полюбопытствовал Клинт.

– Немного. До вас мне далеко, – Марвин развернулся к тропинке, размышляя, как бы повежливее отделаться от словоохотливого лесника. Беседа начала утомлять, а темы у Клинта наверняка не переводились.

– А не моё это. Я на своём веку настрелялся по самое… – он крякнул и махнул рукой. – Молодой хозяйки работа.

– Леди Эшвуд? – потрясённый, переспросил Марвин.

– Что? Не для дамы, говоришь, занятие?

– Я ничего не говорил.

– И то верно, – хохотнул Клинт, сплёвывая себе под ноги. – Болтун из тебя как из моей лысины гнездо. Ну, так это ещё что! Были времена, она из револьвера в двухпенсовик с двадцати шагов попадала. Какие у нас тут, в глуши, развлечения? Отец её, мистер Бертран, лучшим стрелком в округе слыл. Куда он ни пойдёт – так и она тут, рядом крутится, а сама едва из пелёнок вылезла. Ма-а-хонькая, но держится, как на приёме. Поначалу всё «сэр» мне говорила. Это я-то сэр!

Вот оно что. По всему выходило, что оборотистый Эшвуд не упустил шанса жениться на юной дочери погибшего друга и заполучить земли, принадлежащие Бертранам. Ловко, ловко. Но едва Марвин собрался попрощаться, Клинт, помрачнев, добавил:

– Жаль будет, если и её та же хворь заберёт. Оно, говорят, передаётся, так-то. По крови. Мистер Бертран… будь он душой здоров, разве он бы… это, ну… покончил с жизнью?