Темные воды

Сергей похудел, стал молчалив и рассеян, так что мама уже поглядывала на него с тревогой, а Лиза – с удивлением. Одна Ольга знала, в чем дело, и тоже удивлялась: она никак не ожидала от брата таких глубоких чувств. Они словно поменялись местами: в юности именно Ольга была очень эмоциональной, пылкой и впечатлительной, а Сережа отличался уравновешенностью, умением взглянуть на окружающую действительность – да и на себя самого! – с иронией и даже некоторым цинизмом. Скользил по жизни, как водомерка по поверхности воды. И вот – пожалуйста! Теперь Сережа не на шутку страдал, а она… Да, теперь она сама – водомерка. Ольга делала попытки как-то помочь брату, но напрасно: он отстранялся: «Я должен все решить сам». А после одного разговора Ольга и вовсе отступилась. Сергей зашел к ней сразу после университета, где опять столкнулся с Витой. Ольга попыталась было свести все к шутке, но не слишком удачно.

– Послушай, – сказала она. – А не оттого ли все твои страдания, что ты просто боишься иметь дело с девственницей, а? У тебя же никогда не было девушек?

Сергей мрачно взглянул на сестру, и она похолодела: «Какая же я дура! Когда он вообще мог быть с женщиной? Наверно, Вера последняя! Не в лагере же… Или на поселении?» Она ничего не произнесла вслух, но Сергей ей ответил:

– Мог и в лагере, и на поселении. Народ везде устраивался. Но мне и не хотелось. А после Веры была только одна. И все.

– Бедный ты мой. – Ольга обняла брата. – Так может, решиться? Все это давно быльем поросло! А с собой всегда можно договориться. Ты же сам меня учил.

– Господи, Оля! Неужели ты не понимаешь, что я ненавижу себя прежнего! Еще учил тебя! Самодовольный мерзавец. Если бы я только мог изменить прошлое, чтобы не было той чертовой ночи в сорок третьем году. Ведь Никола с радостью бы отдал за меня свою дочь. Если бы… тогда… я устоял. А теперь он меня окончательно возненавидит… Единственный мой друг…

– Но зато у тебя будет Вита! А когда у вас появится ребенок, Никола все простит.

– Ты думаешь?

– Я уверена! Все наладится, Горошинка!

Брат с сестрой так и не осознали, что, обсуждая эту мучительную тему, совершенно не принимали в расчет Верочку. Впрочем, как и всегда. А Верочка в отличие от своего мужа сразу заметила, что с дочерью происходит нечто странное, и теперь внимательно следила за ней. Николай работал над диссертацией, когда Вера внезапно подсела к его столу:

– Коля, что с нашей дочерью?

– А что такое? – рассеянно спросил Коля, потом взглянул на жену и насторожился: – Что случилось, Верочка?

Верочка в свои сорок с небольшим лет все еще была хороша: свежая кожа – почти без морщинок, пышные волосы, которые она коротко стригла; стройная фигура… И если бы не мрачно-отрешенный вид и тяжелый взгляд, она казалась бы просто красавицей. Николай смотрел на жену с каким-то болезненным чувством, в котором смешались нежность, сострадание и… легкий страх.

– Что случилось! А то ты не знаешь! – Верочка привычным жестом поправила волосы и хмыкнула. – Я видела его с Викторией.

Вера всегда называла дочь полным именем.

– Кого? – Николай похолодел.

– Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю!

Николай молча смотрел на жену. Вера никак не могла знать о том, что Сергей давно вернулся и уже второй год преподает в университете. Не могла, но в последнее время все чаще о нем заговаривала, она и раньше нет-нет, да и вспоминала Сергея, но если раньше он мог Вере только мерещиться, то сейчас… Николай был уверен, что ни сам Сергей, ни его сестра никогда не станут искать возможности повидаться с Верой. Но Витоша! Почему-то он не подумал, что Витоша может познакомиться с Сергеем – латынь она уже сдала, античностью заниматься не собиралась. Ну, увиделись пару раз в коридоре или библиотеке – что такого? Витоша так молода, вряд ли она обратит внимание на Седого. Да нет, ерунда.

– Где же ты их видела, Верочка? – осторожно спросил он жену и обреченно вздохнул, услышав ответ:

– Как где? Тут, у нас.

Да, все так и есть, как ему показалось.

– Ты обозналась, Верочка! Это был вовсе не Сергей. Это был мой коллега с кафедры. И правда, он слегка напоминает Сергея.

Конечно, никакого коллеги и не бывало, но лучше слегка приврать, чем пытаться переубедить жену. Верочка нахмурилась, недоверчиво хмыкнула и вышла из комнаты, а Николай еще долго сидел, обхватив голову руками и стараясь не поддаваться неумолимо разгорающейся головной боли. В этот момент Николай мучительно ненавидел Сергея: ему казалось, что тот виноват и в болезненной подозрительности Веры, и в его жестоких мигренях – во всем!

А сам объект его ненависти тоже страдал, изнемогая от бесплодных размышлений и не зная, на что решиться. Пытаясь отвлечься, он взял с полки первую попавшуюся книгу, которая оказалась томиком из собрания сочинений Пушкина. Он рассеянно открыл книгу посередине и не поверил своим глазам, увидев строки из письма Онегина Татьяне: