Темные желания

Он выругался. Джоанна не поняла, чем он недоволен, но от этого было только страшнее. Она увидела, как хлыст полетел на кровать и его конец свесился с покрывала хищной змеей. Когда граф вернулся к ней и дернул ткань ее рубашки на спине, Джоанна поняла, чем он был недоволен: он забыл приказать ей раздеться. Ткань не поддалась. Граф снова выругался. Джоанна в отчаянии закусила губу. Она бы сделала все, чтобы уменьшить его недовольство и тем самым уменьшить боль, которую ей придется испытать, но она уже была связана и ничем, абсолютно ничем не могла себе помочь.

Граф рывком заставил ее повернуться к нему лицом. Джоанна невольно вскрикнула. Сорочка Джоанны застегивалась спереди, он расстегнул несколько пуговиц, потом рванул ворот. Ткань разошлась до пояса. Джоанна зажмурилась и опять закусила губу. Несколькими движениями граф разорвал сорочку до конца и откинул ткань в стороны. То, что раньше было красивым невинным нарядом, повисло на плечах, но грудь и живот Джоанны теперь были обнажены. Граф присел перед ней на корточки, приподнял ладонью одну ее грудь и сильно шлепнул другой ладонью. Проделал то же самое с другой грудью.

— Нравится? — спросил он и сильно сжал грудь.

— Да, — сглотнув тяжелый комок, заставила себя ответить Джоанна.

Граф ухмыльнулся, поднялся и вернулся уже с хлыстом. Остановился в нескольких шагах перед Джоанной, поигрывая зловещей игрушкой.

— Хочешь, чтобы я ударил тебя?

— Да, пожалуйста…

— Посмотри на меня.

О нет… Но Джоанна все-таки заставила себя открыть глаза. Чем больше она повинуется, тем меньше боли. И неважно, что из глаз покатились слезы, и что она не в силах совладать с предательской дрожью. Формальности должны быть соблюдены. Ах, если бы он только не был так добр к ней вначале…

Граф взмахнул плетью… Джоанна вскрикнула, зажмурилась и отпрянула назад, насколько смогла. Хлыст жутко взвыл. И не коснулся ее.

Граф дождался, пока женщина откроет глаза.

Когда всхлипывающая, несчастная женщина открыла глаза и посмотрела на него, пытаясь понять, когда же ждать удара, граф произнес совершенно трезвым голосом:

— Ложь, Джоанна. Все ложь. Тебе это не нравится. Я уже просил тебя не обманывать, и вот ты снова лжешь.

Джоанна наконец смогла немного расслабиться, поняв, что он не собирается бить ее на самом деле. Судорожные вздохи и выдохи становились постепенно все ровнее и спокойней.

Хлыст теперь совершенно невинным образом вертелся у ног графа, словно безобидная вещь.

— И вчера ты лгала, притворяясь, что тебе нравятся мои ласки, — с нескрываемой горечью говорил он, разрывая свою речь тяжелыми паузами. Джоанна растерянно подумала, что он ведь сам сказал, что ей должны нравиться его ласки.

Граф отбросил хлыст куда-то за спину, шагнул к ней и одним неуловимым движением дал свободу ее рукам.

— Иди к себе, — приказал он. — И больше никогда не лги мне.

Джоанна не собиралась испытывать судьбу и поспешно скрылась в своей спальне.

Утром граф, будучи весьма неспокойным, ожидал Джоанну к завтраку, вполне отдавая себя отчет, что она может и не прийти. Он довел ее до слез вчера. Но вот она вошла — как всегда, собранная, элегантная и спокойная. Лишь губы сжаты чуть сильней, чем обычно, да отголоски вчерашнего страха в глазах.

Граф подождал, пока слуги оставят их.

— Прошу прощения, что напугал тебя вчера, — произнес он бесстрастно. Джоанна тревожно посмотрела на него и кивнула.

Граф постучал пальцами по столу, раздумывая.

— Джоанна, я хочу сделать тебе один подарок, — наконец сказал он. Женщина вздрогнула и посмотрела на него с явной паникой в глазах. Граф понял, о чем она думает: она никогда не сможет расплатиться и за те подарки, что он уже ей сделал. Но этот подарок был совсем иного рода.

— Я даю тебе право делать со мной все, что тебе захочется и когда тебе захочется, — очень медленно выговорил он, глядя ей в глаза, чтобы она полностью осознала, о чем он говорит. — Везде, кроме моей спальни. Кроме того, я даю тебе право отказаться выполнять мои приказы везде, кроме, опять же, моей спальни.

Он помолчал, давая ей время осмыслить.

— Ты понимаешь?

Она неуверенно кивнула.

Он окинул ее тяжелым взглядом.

— Отлично. Но если войдешь в мою спальню, пощады не жди.

Она вновь лишь кивнула. Граф поморщился, осознав, насколько неудачно подобрал слова. Но исправляться не стал. Поднялся со своего места, бросил на прощание:

— Встретимся вечером.

Когда он вышел, Джоанна смогла наконец расслабиться. Что все это значило?

* * *

Когда она вечером вошла в его спальню, то по привычке бросила взгляд на кресло. Графа в кресле не было. Он лежал на кровати.

— Джоанна.

— Милорд? — с соответствующей почтительностью ответила она.

— Иди ко мне. Поработай как следует.

Приказ был слишком неопределенным, и выражение лица графа никак не уточняло этот приказ, поэтому Джоанна была вынуждена спросить:

— Чего вы желаете, милорд?

— Для начала разденься.

Джоанна в мгновение ока сбросила с себя легкий наряд.

— Забирайся в постель и вылижи меня как следует.

Ему показалось, что в ее глазах промелькнула признательность, но он теперь не слишком доверял тому, что видел на ее лице.

— Да, милорд.