Темный ангел одиночества

Она оказалась права. Дверь гостеприимно распахнулась, и мы вошли в полутемный подъезд. Галка решительно позвонила в крайнюю квартиру.

– Кто там? – раздался дребезжащий голос очень старого человека.

– Извините, пожалуйста! – прокричала Галка. – Мы ищем фотографа Денисенко!

– Ваньку Денисенко? – Дверь открылась на длину цепочки, мы увидели любопытный глаз и седые букольки.

– Его! – сказала Галка. – Как его по отчеству?

– По отчеству? – С той стороны задумались. – Ильич вроде. Второй этаж, сорок вторая квартира. А чего он опять натворил?

– А чего он натворил в прошлый раз?

– Прыгал из окна в одних трусах, прямо в снег угодил. Пьяный в дымину. А вы не «Скорая», случайно? Может, Клава вызвала? Может, он чего над собой сделал?

– Спасибо большое, мы по другому вопросу! – Я оттащила Галку от двери; она, как я подозревала, была не прочь рассказать любопытной старушке, зачем мы здесь.

Номера на квартире сорок два не было, от него остался лишь бледный след. Мы позвонили. Потом еще раз. И снова. С тем же результатом. Тишина, как будто там вымерли.

– Он на работе, – сказала я.

– Контрольная попытка! – Галка ткнула на кнопку звонка, замолотила в дверь кулаком и пнула ногой.

Изнутри раздались неторопливые шаркающие шаги, и хриплый бас произнес:

– Ради бога! Иду, иду… трезвонят как на пожар, покоя от вас нет! Ну, чего я опять учинил? Убил кого? Ограбил? – Мужчина возился с замками, бормоча: – Черт, а где же… был же… ни сна, ни отдыха измученной душе!

Дверь наконец распахнулась. На пороге, вглядываясь в нас, стоял здоровенный волосатый мужик в зеленых трусах и босой.

– Ой! – радостно смутился он. – Я думал, Клавка, соседка! Я сейчас! Проходите, дамы! Раздевайтесь!

Он убежал куда-то в глубь квартиры. Мы переглянулись.

– Проходи… дама! – Галка подтолкнула меня. – Чего уж, раз пришли.

Большая квартира пребывала в состоянии полнейшего декаданса, ей не помешал бы хороший ремонт или генеральная уборка. Старая убитая мебель, одежда на спинках стульев и на диване, заставленный какой-то дрянью широкий подоконник. Неожиданно две красивые картины на стенах, оригиналы, похоже; черно-белые фотографии – лица в основном – и фарфоровая фигурка в углу, на высокой подставке – женщина с ребенком, – старинная по виду.

Хозяин прибежал через несколько минут. Был он одет в джинсы и белый свитер, умыт, судя по красной посвежевшей физиономии и влажным волосам, и причесан.

– Прошу! – Он повел рукой в сторону дивана.

Мы уселись и некоторое время рассматривали друг дружку. Иван напоминал разбойника с большой дороги или младенца – небритый, с красным носом пьяницы и круглыми, небесной голубизны глазами. Было ему, как я прикинула, лет сорок.

– Чай, кофе? – спросил он светски.

– Простите, вы Денисенко? – сообразила я с опозданием.

– Он самый! Иван Ильич Денисенко. Можно Иван. А вы…?

– Я – Галина, это Екатерина, – сказала Галка.

– Очень приятно! – Он привстал со стула, протянул руку сначала Галке, потом мне. – Как насчет кофе? Или чаю? – повторил он.

– Не нужно, спасибо, – сказала я.

– Мне кофе, – сказала Галка.

– Я сейчас! – Он снова убежал.

– Мне он понравился, – прошептала Галка. – Приветливый, обрадовался… Не похоже, что пьянь.

Иван Ильич появился через десять минут, толкая впереди себя хрупкий столик на колесах, который казался игрушечным в его здоровенных лапах.

– Прошу!

Мы взяли чашки. Кофе был неплох. Хозяин поглядывал на нас с удовольствием.

– Вкусно! – сказала Галка.

– То немногое, что я делаю хорошо! – похвастался он.

– Вы извините, что мы без звонка… – сказала я.

– Ну что вы! Я рад, а то, понимаете, одичал в своих палестинах, никого не вижу, растерял связи с миром. Что день грядущий мне готовит… ума не приложу.

– Мы хотели спросить про фотоателье…

Он развел руками:

– Увы! Было да сплыло. Скоро два года, как отдал. Почти задаром. А… что?

– Понимаете, мы ищем женщину…

– Женщину? – удивился Иван. – Какую женщину?

– Ее зовут Нонна Гарань, ее фотография висела в витрине одного из центральных ателье. Возможно, вашего.

– Когда?

– Десять лет назад.

Иван расхохотался:

– Десять лет назад? Да меня тогда и на свете не было! Я купил это чертово ателье два с половиной года назад, свалял дурака. Денег назанимал, планы строил, губы раскатал! Полгода мучился, а потом оно сгорело синим пламенем. Вы не поверите, но я обрадовался! Не мое это – бизнес, дурные деньги, учет… Я художник. – Он приложил руки к груди и склонил голову. – А зачем вам эта женщина?

– Понимаете, ее ищут родственники, – сказала я. – И попросили нас… они не из нашего города.

– А вы кто?

– Просто знакомые.

– Наследство?

– Мы не знаем.

Иван смотрел испытующе. И вдруг сказал:

– Один мой знакомый журналист написал замечательную статью про женщину-следопыта, у меня где-то есть газетка. Женщины сейчас перехватили инициативу повсеместно и гнобят нас, мужиков, как рабов на плантациях сахарного тростника!

– Лео Глюк? – подсказала Галка, улыбаясь во весь рот.

– Он самый. На самом деле Лешка Добродеев, мы с ним в одной компании тусовались. Читали?

– Имели удовольствие! – ответила я. – Жаль, что вы ничего не знаете о Нонне Гарань. Нам пора. Галина!