Тёмный Человек

– О, святая Пейрепертуза! – вскрикнул Гильбоа, когда на него глянуло чудовищно изуродованное лицо с пустыми глазницами. Это был самый настоящий слепой, пораженный ужасной болезнью.

– Остановитесь, месьер Гильбоа! Вы совершаете страшную ошибку!

Ротмистр опустил саблю и повернулся к задыхающемуся от быстрого бега нотариусу. На лице его было написано раскаяние.

– Я сам вижу, что ошибся, мой дорогой друг. Должен признать, что мне присуща некоторая, я бы сказал, излишняя горячность.

Гильбоа снова обратился к несчастному прокаженному, который ни жив, ни мертв, стоял перед ним.

– Прости, дружище. Я спутал тебя с другим человеком.

Прокаженный плаксиво прогнусавил:

– Помилуй меня, Гведикус! Я ни в чем не виноват, благородный месьер!

Гильбоа вложил саблю в ножны.

– Сожалею. Я не хотел тебя напугать. На вот, – и ротмистр сунул в обезображенную руку убогого золотой полуфлориан. Потом он инстинктивно вытер свою ладонь о штаны.

Глава четырнадцатая.

Секрет сестры Абигель

Через четверть часа спутники достигли лицея Святого Вилема. Лицей занимал большое старинное здание, в котором раньше располагалась духовная академия. Теперь в строгом здании звучали веселые детские голоса, а вместо тихих фигур в черных одеждах, за окнами мелькали мальчишки и девчонки в разноцветном платье. Тем не менее, многое здесь еще оставалось от церковного прошлого. За лицеем, в каменном домике монахини ордена Гведских Братьев и Сестер устроили школу для девочек. Самое активное участие в этой затее принимала сестра Абигель. Хотя по орденскому уставу у Гведских сестер не было иерархии, сестру Абигель все остальные монахини добровольно признали за старшую и беспрекословно слушались.

Подойдя к школе, нотариус постучал в ореховую дверь с медным почтовым ящиком, украшенным изображением рожка королевской почты. Им открыла сестра Эмилина. Узнав бравого ротмистра в гусарском мундире, с начищенными пуговицами, петлицами, аксельбантом, и королевскими коронами на погонах, она просияла. Гильбоа, взглянув на ее милое порозовевшее личико, подбоченился и принялся подкручивать усы.

– Доброе утро, сестра Эмилина, – приветствовал монахиню нотариус. – Мне необходимо повидать сестру Абигель.

– Доброе утро уважаемые месьеры. Входите. Прошу вас обождать несколько минут. Я сейчас позову более совершенную сестру.

Оглядываясь на блестящего гусара, сестра Эмилина убежала, оставив гостей в прихожей.

– Бедное дитя явно к вам неравнодушно, дорогой ротмистр, – заметил нотариус. Гильбоа самодовольно оглядел себя в зеркало.

– Я уже привык к тому, что мой гусарский мундир сводит женщин с ума. Но мне нужна одна-единственная прекрасная дева – Мелодия! И я найду ее, чего бы это не стоило! Клянусь своей саблей!

В прихожую в сопровождении сестры Эмилины, вошла сестра Абигель. За прошедшие дни она ни чуточки не изменилась. Все такая же тощая и сухая как засохшая ветка. Сестра Абигель холодно поздоровалась с мужчинами. Несмотря на ее недружелюбие, нотариус произнес, приветливо улыбаясь:

– Я хотел бы забрать ту вещь, которую вы, дорогая сестра, столь любезно согласились подержать у себя.

Не тратя лишних слов, сестра Абигель кивнула и удалилась. Ее менее совершенная сестра осталась в прихожей, пожирать глазами ротмистра. Через короткое время сестра Абигель вернулась. В руках она несла заштопанную монашескую котомку.

– Вот, возьмите, месьер нотариус.

Мартиниус рассыпался в благодарностях и, к изумлению Мельхиора и ротмистра, достал из котомки знакомую шкатулку из красного дерева. Нотариус открыл шкатулку, поворошил предметы, находящиеся в ней и, убедившись, что все на месте, сунул ее обратно в котомку.

– Спасибо, сестра Абигель. Как я могу отблагодарить вас за услугу?

Более совершенная сестра сжала узкие губы.

– Я ни в чем не нуждаюсь, месьер нотариус. Всеблагой Создатель дарит мне все, что необходимо.

Однако ее менее совершенная сестра, бойкая Эмилина подсказала:

– Скоро осень, а школьная крыша протекает. Мы собираем пожертвования на ее ремонт.

Мартиниус достал из кармана золотой флориан и протянул его монахиням.

– С благодарностью и пожеланием, чтобы крыша больше не протекала!

От лицея Святого Вилема спутники, наконец, направились в сторону гвинбургского собора. Мельхиор обратил внимание на то, что ротмистр шел позади всех, сердито что-то ворча в свои большие усы. Нотариус тоже заметил необычное поведение Гильбоа.

– Что случилось, дорогой ротмистр? Вы чем-то обижены?

Гильбоа рассержено посмотрел в простодушные глазки Мартиниуса.

– Почему вы обманули меня, месьер нотариус?

– Помилуй меня Гведикус! Что вы такое говорите, мой дорогой друг? Каким же образом я вас обманул?

– Почему вчера утром, когда я спросил вас, где находится эта проклятая шкатулка, семнадцать тысяч демонов и кулаки Деуса! вы ответили, что она в шкафу у вас в комнате? Оказывается, шкатулка была все время у сестры Абигель, этого сушеного растения из церковного гербария! Говорите прямо: вы мне не доверяете? Настоящие друзья так не поступают, хитроумный месьер нотариус!