Темный Лорд

– …да мы уж с месяц в осаде, господин, – горестно вздохнул седой староста, с поклоном препровождая купца к ближайшему дому. – Как полнолуние было, так и появились окаянные твари окрест. Сперва только выли ночами, вокруг домов бегали, скреблись и скулили, но после того, как мужики пару десятков перебили, попритихли. На пару дней вовсе пропали. А потом как с цепи сорвались: в хлева стали врываться, заборы подкапывать, в одну ночь задрали чуть не половину стада, но жрать, сволочи, не стали. Порвали глотки телкам, распотрошили овец, а никого из людей не тронули. Из собак кого смогли поймать, того разорвали, но и тех не съели – только кишки разбросали по всем кустам и ушли.

– Что ж ты в город не отписал? – нахмурился герр Хатор.

– Как не отписал? Отписал! Сразу же! Да только гонца нашего… – Аарон снова вздохнул. – Не доехал Митяй до города. Лишь до речки успел добраться, а там они его…

– Загрызли, твари, – хмуро подтвердил сурового вида бородач, вскидывая на плечо внушительных размеров тесак. – Его крики даже отсюда было слыхать, будто резали по-живому. Мы с Иваром потом рискнули посмотреть с холма, да сами едва ноги унесли: серые накинулись почти сразу, как мы подошли. Стаей голов на сорок, словно только нас и поджидали. Если б не кони, лежать бы нам рядом с Митяем. А они ведь, гады, даже лицо не тронули! Только брюхо вспороли, да суму растащили по крупицам. Остальное оставили воронам на потеху. Ни похоронить по-человечески, ни тризну справить.

– Берар прав. Так и было, – прогудел рядом второй селянин. – Как мы с ним повернули к реке, так и кинулись всей стаей.

Гаррон быстрым шагом нагнал хозяина и хмуро покосился крепких мужиков, с возбужденным гудением окруживших своего худощавого, высохшего от прожитых лет, но еще довольно крепкого старосту, у которого от внезапной надежды глаза загорелись, словно у молодого. Почти два десятка человек. Все мощные, рослые, плечистые, закаленные тяжелой работой… казалось бы, чем не воины? Взяли бы, собрались с силами, да устроили облаву на обнаглевших тварей, пока те не сбились в крупную стаю. Неужели трудно было клич бросить и подняться всем селом? Но нет, побоялись высунуться за ворота, не рискнули выйти за забор, за которым для них наверняка кончался весь мир. Понадеялись пересидеть за стенами, да не вышло: волки окончательно распоясались, почувствовав себя хозяевами положения, обложили деревню со всех сторон, а припасы-то не вечные. И дрова наверняка скоро к концу подойдут. Урожай, опять же, на полях гибнет, присматривать за ним некогда. Ухаживать и собирать вредителей – некому, потому что сельчане теперь и днем страшатся выйти за околицу. А сейчас смотрят с таким нескрываемым облегчением, с такой надеждой и, одновременно, радостью от того, что на помощь пришел кто-то более могучий, опытный, умелый… тьфу, да только! Неужели полагают, что теперь можно в сторонке постоять, пока другие будут уничтожать неожиданную напасть?

Южанин незаметно скривился.

– Зря ты, мил человек, думаешь, что мы не пытались, – вдруг тихо сказал староста и, подметив невольное смущение караванщика, невесело улыбнулся. – Я не первый год на свете живу, не первый раз с волками встречаюсь, но такого, как сейчас, никогда еще не видел. Мы и облавы на них пытались делать, и отраву кидали, и ямы рыли… уходят они, будто чуют западню. Или подсказывает им кто? Ни один не попался, а ведь охотников среди наших немало. Тем и живем, что земля родит, да леса кормят. Но когда мы в тот раз всей деревней вышли (думали, хоть Митяя отобьем, да похороним честь по чести), так они на дороге встали чуть ли не строем! Перегородили от края до края! Едва в болото не загнали!

– Кто? Волки?! – скептически фыркнул Весельчак. Но Аарон так остро глянул, что рыжий мигом осекся: мудрый старик был предельно серьезен. И очень, очень напуган.

– Волки, – напряженно подтвердил он. – Не знаю, почему не набросились в тот день, но они шли за нами по пятам до самой деревни, сгоняя внутрь, как тупых овец. Народу тут – сами видите, против полусотни голов шансов мало, коли набросились бы всей стаей, но они отчего-то отступили. Не тронули. А когда ворота закрылись, и вовсе разбежались кто куда, словно позабыли и о нас, и о деревне, и о Митяе.

– Когда это было? – неожиданно вмешался Дядько.

– Три недели назад.

– В той стае не было ничего необычного?

– Кроме того, что она вела себя совершенно неправильно? – староста покачал головой. – Нет. Не заметил.

– А вожак? – вдруг спросил молчавший дотоле Белик. – Вы его видели?

– Да разве у них разберешь? – с досадой поморщился какой-то селянин.

– Вожак всегда идет впереди стаи, ведет ее за собой, – задумчиво проговорил Аркан. – Он всегда нападает первым, тем самым демонстрируя свою силу и ловкость. И свое право. Он должен быть на виду.