Темный огонь

– Тогда спускайтесь, а я следом за вами. Набрав в грудь побольше воздуха, я спрыгнул на лужайку. Приземление отдалось болью в моей многострадальной спине, но в общем все сошло благополучно.

«Теперь я оказался в ловушке, – пронеслось у меня в голове. – Если случится что-нибудь непредвиденное, без посторонней помощи мне ни за что не вскарабкаться на стену».

Тут рядом со мной почти бесшумно приземлился Барак. Он огляделся по сторонам, внимательный и настороженный, точно крадущийся за мышью кот.

– Вы стойте на стреме, а я открою колодец, – распорядился он и бегом пустился по траве.

Оказавшись у колодца, он сбросил со спины ранец и с легким звяканьем извлек из него какие-то инструменты. Я подошел к старому дубу и опустился на скамью, стараясь унять свое бешено бьющееся сердце. Дом, с которого я не сводил глаз, по-прежнему был погружен в сон. Барак, сосредоточенно нахмурившись, сунул в висячий замок узкий металлический стержень, напоминающий инструмент ювелира. Судя по уверенному виду, подобная работа была ему не в новинку.

«Любопытно, сколько замков ему довелось взломать, выполняя поручения Кромвеля», – подумал я.

Замок, лязгнув, раскрылся. Барак бросил его на землю и принялся за второй. Я оглянулся на безмолвный дом, надеясь, что все его обитатели – сэр Эдвин, его матушка, обе дочери, дворецкий и слуги – спят крепким сном. Что произошло здесь, у колодца, в тот роковой день? Я сидел на той самой скамье, на которой Сабина и Эйвис, привлеченные криком Ральфа, застали погруженную в безмолвие Элизабет. А сама Элизабет сказала, что, спустившись в колодец, я увижу нечто, способное пошатнуть веру в Господа. Охваченный тревожными предчувствиями, я невольно вздрогнул.

Барак, довольно хмыкнув, разделался со вторым замком и сделал мне знак подойти.

– Помогите мне снять крышку. Она чертовски тяжелая.

– Сейчас.

Воспоминания об исходившем из колодца тошнотворном запахе заставили меня поморщиться. Однако мне ничего не оставалось, как помочь Бараку столкнуть крышку. Мы прислонили ее к стене колодца и заглянули внутрь. Разглядеть нам удалось лишь несколько рядов кирпичной кладки, а ниже сгущалась непроглядная тьма. На меня пахнуло холодом и знакомым запахом разложения.

– По-прежнему воняет, – прошептал Барак.

– Мне кажется, запах стал менее сильным, – заметил я.

Джек наклонился и бросил в колодец камешек. Я ожидал, что через несколько мгновений раздастся всплеск или глухой удар о пересохшее дно, однако из колодца не донеслось ни звука. Барак с удивлением взглянул на меня.

– Похоже, там, внизу, что-то мягкое, – заметил он и добавил со вздохом: – Я-то рассчитывал понять, насколько колодец глубок. Что ж, будем надеяться, что лестница достаточно длинная.

Он достал из ранца лестницу и ловко привязал ее к металлическому пруту, где раньше, как видно, крепилась корзинка для ведра. Потом Барак отпустил лестницу, и она скользнула в темноту. Он глубоко вздохнул, расправил плечи и пристально посмотрел на меня. Я догадался, что, несмотря на всю браваду моего напарника, перспектива спуститься в темную бездну представляется ему не слишком заманчивой.

– В случае чего сразу дайте мне знать, – прошептал он. – Я вовсе не хочу, чтобы меня застукали в этом колодце.

– Я буду настороже.

– У меня с собой свечи и трут, так что, если сумею спуститься на дно, как следует рассмотрю, что там лежит, – сообщил Барак. – Пожелайте мне удачи.

– Да поможет вам Бог. Будьте осторожны. И знайте, что я очень благодарен вам за помощь.

Расстегнув верхнюю пуговицу, Барак сунул руку под рубашку и сжал свой иудейский талисман. Потом вскочил на стену колодца, нащупал ногой лестницу и принялся проворно спускаться. Голова его исчезла в темноте так быстро, что у меня возникло странное ощущение, будто колодец проглотил Барака.

– Как вы там, живы? – громким шепотом спросил я, перегнувшись через стену.

– Пока жив, – раздался снизу глухой голос, подхваченный эхом. – Только воняет здесь ужасно.

Я вновь оглянулся на спящий дом. Ни одно из окон по-прежнему не горело.

– Я спустился на самое дно, – донесся из темноты голос Барака. Судя по звуку, колодец был очень глубоким: не меньше тридцати футов. – Под ногами у меня что-то мягкое, – сообщил Барак. – По-моему, какая-то ткань. И еще что-то, похожее на мех. Сейчас зажгу свечу.

Я услышал треск трута, и в непроглядной тьме вспыхнул крошечный огонек, а затем другой.

– Черт, ничего не видно! – воскликнул Барак. – Подождите, подождите! О господи!

Вопль, несущийся из колодца, был полон такого испуга, что я невольно подался назад. И в то же мгновение в одном из окон первого этажа вспыхнул свет.

Не обращая внимания на вонь, я нагнулся и заорал:

– Барак, выбирайтесь отсюда! В доме проснулись!

Огонек свечи погас, и, судя по донесшемуся из колодца шороху, Барак полез наверх. Я бросил встревоженный взгляд в сторону дома. Свет переместился в другое окно. Кто-то бродил по комнатам со свечой. Неужели он что-то увидел или услышал? А может, ему просто понадобилось в уборную. Я ощутил, как натянулась веревочная лестница, и протянул в темноту руку.

– Держите, Барак!