Темный огонь

– Я должен перевязать вашу руку, Мэтью, – нарушил молчание Гай. – Вам придется провести здесь хотя бы день, прежде чем вы вернетесь к своим обязанностям.

Я вспомнил, что так и не поговорил ни с Билкнэпом, ни с Марчмаунтом.

– Увы, это невозможно. Мы и так потеряли непростительно много времени. В нашем распоряжении осталось всего пять дней. Я должен как можно скорее отправиться в Линкольнс-Инн.

– Вы можете сильно повредить себе, – покачал головой Гай.

– Прошу вас, Гай, перевяжите мне руку, и я пойду.

– Я обжег плечо, и оно ужасно болит, – подал голос Барак. – Не могли бы вы посмотреть ожог?

Гай кивнул, и Барак стащил через голову рубашку, обнажив мускулистый торс, испещренный многочисленными шрамами от ножевых ранений. Кожа на обожженном плече покраснела и покрылась волдырями. Осматривая ожог, Гай заметил золотой медальон, висевший на груди Барака.

– Можно узнать, что это? – спросил он.

– Старинный иудейский талисман. Во время нашей первой встречи вы верно подметили, что имя у меня еврейское.

– Полное название этого талисмана – мезуза, – сообщил Гай. – Евреи обычно вставляли в него крошечный свиток Торы и вешали на дверях своих домов, дабы привлечь в дом добрых людей. Именно так они делали в Гранаде в дни моего детства.

Судя по удивленному виду Барака, столь глубокая осведомленность произвела на него сильное впечатление.

– А я все время думал, зачем эту штуковину вешали на двери. Вы образованный человек, аптекарь. Ох, больно!

Гай смазал ожог каким-то маслом, распространявшим сильный, но довольно приятный запах. Затем он перевязал Барака и, отослав его вниз, занялся моей рукой. Сморщившись от боли, я наблюдал, как он снял старую повязку, обнажив ярко-красную плоть, лишенную кожи. Гай смазал рану тем же самым маслом, что и плечо Барака, и я почувствовал, что жжение немного утихло.

– Что это за снадобье?

– Лавандовое масло. Оно обладает смягчающими и увлажняющими качествами, вытягивает жар из ожогов.

– Я помню, вы использовали его в Скарнси. – Я внимательно посмотрел на Гая. – Гай, сейчас я должен отыскать огонь, жар которого не способны потушить бочки лавандового масла. Мне необходимо поговорить с вами, задать несколько вопросов, на которые только вы можете дать ответ. Речь идет о некоем веществе, ставшем причиной всех этих смертей и разрушений. Как я уже говорил, дело, которым я занимаюсь, связано с алхимией, и потому нередко я ощущаю полное свое невежество. Если вы согласитесь выслушать меня, я расскажу вам обо всем.

– Насколько я понял, если я узнаю вашу тайну, над моей жизнью нависнет опасность?

– Нет, ведь о нашем разговоре никто не узнает. Но если вы предпочитаете оставаться в неведении, я не буду настаивать.

– Вряд ли Кромвель будет доволен, узнав, что вы сообщили о своем расследовании бывшему монаху. Не случайно вы ждали, пока ваш друг Барак выйдет из комнаты.

– Гай, ваши советы так важны для меня, что я готов рискнуть и навлечь на себя гнев Кромвеля.

Пока Гай перевязывал мою руку, я сообщил ему все, что сам знал о греческом огне, начиная с первого разговора с Кромвелем и заканчивая вчерашним пожаром. Друг мой слушал, не проронив ни слова, и лицо его становилось все более серьезным и печальным.

– Вы намерены поймать убийц? – спросил он наконец.

– Да. На их счету уже пять жизней. Братья Гриствуды, сторож, Бэтшеба и ее брат. Вполне вероятно, есть и шестая жертва – литейщик по имени Лейтон.

– Я помню, вы расспрашивали о литейщиках.

– Мы нашли того, кто был нам нужен. Но подоспели слишком поздно и не смогли его спасти. Еще три человека вынуждены скрываться, так как в противном случае убийцы незамедлительно с ними разделаются. Я хочу поймать этих мерзавцев и положить конец череде их кровавых деяний.

– Если вам удастся обнаружить формулу греческого огня, вы передадите ее Кромвелю, не так ли?

– Да, – ответил я после недолгого колебания.

– Мэтью, вы отдаете себе отчет в том, какие страшные разрушения способно произвести это вещество, превратившись в могущественное оружие? С его помощью можно уничтожать целые флотилии. С его помощью можно сжигать дотла города, как мы убедились прошлой ночью.

– Вы совершенно правы, Гай, – едва слышно произнес я.

Перед моим внутренним взором вновь предстало знакомое видение: огромный корабль, охваченный смертоносным огнем.

– Но поймите, если эту формулу не получит Кромвель, она достанется другим. Вполне вероятно, ею завладеют враждебные нам державы и используют ее против Англии!

– А с какой целью они станут использовать оружие против Англии? – вскинув брови, осведомился Гай. – Уж не для того ли, чтобы вернуть эту заблудшую страну в лоно Римско-католической церкви?

Я с запозданием вспомнил, что, в отличие от меня, собеседник мой не является ни англичанином, ни протестантом. На несколько мгновений Гай погрузился в раздумье.

– Так какие вопросы вы хотели мне задать, Мэтью? – наконец спросил он.