Темный принц

- Эти способности. - Она потерлась подбородком об колени. - Физически ты намного сильнее любого человека, которого я когда-либо встречала. А этот прыжок в библиотеке - ты напомнил мне большого камышового кота - это тоже часть твоего наследства?

- Да, - его рука вновь запуталась в ее волосах, и, захватив их в кулак, он зарылся в них лицом, вдыхая ее запах.

Его аромат сохранился на ней, остался в ней. Тень удовлетворения коснулась его бездонных глаз.

- Ты укусил меня. - Она сначала прикоснулась к своей шее, а затем - к груди.

Огненно- сладкая боль заполнила ее при воспоминании о том, каким диким он был в ее руках, как от потребности неистовствовало его тело, каким бурным было его сознание, огненным желание, как его рот с жадностью скользил по ней.

Что же с ней не так, если ей хочется большего? Она слышала о женщинах настолько увлеченных сексом, что фактически становящихся его рабынями. Может именно это и произошло с ней? Она взмахнула рукой, словно отталкивая его.

- Михаил, все это происходит слишком быстро. Я не могу влюбиться в тебя всего за пару дней, принять решение относительно своей жизни за несколько минут. Я не знаю тебя, я даже немного побаиваюсь тебя, того кто ты есть, силы, который ты владеешь.

- Ты сказала, что доверяешь мне.

- Конечно. Именно это и сводит меня с ума. Разве ты не видишь? Мы такие разные. Ты делаешь поразительные вещи, и тем не мене, я хочу быть рядом с тобой, слышать твой смех, спорить с тобой. Я хочу видеть твою улыбку, то как загораются твои глаза, голод и жажду, горящие в них, когда ты смотришь на меня. Я хочу убрать холодность из твоих глаз, отстраненность, глубокий пристальный взгляд, когда твой рот застывает, и ты выглядишь жестоким и беспощадным. Да, я доверяю тебе, но не знаю почему.

- Ты очень бледна. Как ты себя чувствуешь? - ему хотелось сказать ей, что слишком поздно, что они зашли слишком далеко, но он понимал, что это только вызовет в ней сопротивление и напрасно встревожит ее.

- Неважно, как-то желудок побаливает, словно я что-то съела, но от самой мысли о еде мне делается плохо. Ты давал мне один из своих травяных настоев, не так ли?

- В течение нескольких дней пей воду и соки, а также разрешается немного фруктов. Никакого мяса.

- Я вегетарианка. - Она огляделась. - Где моя одежда?

Он неожиданно усмехнулся чисто мужской ухмылкой.

- Я увлекся и разорвал твои джинсы. Просто останься со мной сегодня ночью, а завтра я добуду для тебя новую одежду.

- Сейчас почти утро, - заметила она, не желая вновь лежать рядом с ним. Она не могла лежать рядом с ним и не желать его. - Кроме того, я хочу принять душ. - И прежде чем он успел сказать хоть слово в протест, она соскользнула с кровати и благополучно завернулась в лоскутное старомодное одеяло.

Михаилу удалось удержать улыбку. Позволить ей почувствовать себя в безопасности - это ничего ему не стоило. Ничто не заставит ее покинуть его дом, не с ассасинами, проживающими в гостинице, где она остановилась. Чтобы избавиться от картин, на которых она обнаженная стоит под струями воды, он сконцентрировался на деталях ее эмоций, которые она испытывала прежде чем он увел ее из гостиничной столовой.

Что вызвало у нее такое безумное страдание той ночью? Она буквально заболела, ее голова раскалывалась. Она подумала, что эта реакция была вызвана его яростью, но он был взбешен ее страданиями. Он почувствовал их прежде, чем тот тупица положил на нее свою нечестивую руку.

Михаил дотронулся до ее сознания, потому что должен был это сделать, и обнаружил то, что ожидал - слезы и смущение. Ее тело менялось, изменения были связаны с его кровью, текущей по ее венам. Легенда гласила, что человек и Карпатец должны трижды обменяться кровью, чтобы обращение состоялось. Кровь, которую он дал ей из стакана, не считалась, так как она не была взята прямо из его тела. Он не собирался обращать ее, не желая допускать даже шанса, что она может превратиться в душевнобольную вампирессу. Как бы то ни было, он пошел по опасному пути. Он бы поступил так вновь. Это должно было длиться вечность.

Рейвен слышала его слова, содержащие истинную правду, но он знал, что она понятия не имеет о реальности. Она слышала бы шепот из каждой комнаты в гостинице, знала бы, когда в столовую залетит пчела. Солнце бы причиняло боль ее глазам, и она бы с легкостью загорала. Животные бы открывали ей свои секреты.

Ей становилось бы плохо от большинства продуктов. Но больше всего она нуждалась бы в его близости, ей требовалось бы прикасаться к его сознанию, ощущать его тело, сгорать в нем. Она уже чувствовала это и боролась с этим единственно известным ей способом - стремилась освободиться от него, сражалась, чтобы понять, что с ней произошло.