Темный ратник. Факультет. Том 6

Пустота вязал длинное белое полотно с узорами, а стальные спицы перестукивали в его проворных пальцах, беспрерывно и одинаково.

Тук. Тук-тук. Тук. Тук-тук-тук. Тук.

С потолка свисали огромные многоярусные люстры — они излучали тёплый свет. Всё в этом зале казалось таким умиротворяющим и в то же время обыденным, будто я смотрел не на Творца миров, а на обычного человека, который любит уединение и вязать.

Пустота на нас даже не посмотрел.

Ни одна эмоция не отразилась на его лице, и если бы я не знал точно, что это Ниманд, то можно было подумать, что мы ошиблись, и это действительно отец Буфа.

— Пустота ждал воина своих братьев, — вдруг прогудело у меня в голове. — Они много сил вложили в твоё созидание. Они наградили тебя силой, но ослабли сами. Всё ради моего уничтожения.

Он говорил, но даже не открывал рта и не поворачивал головы, а продолжал перестукивать спицами и вязать своё полотно.

— А ты наградил силой Ткача и тоже ослаб? — спросил я. — И кто из вас ослаб больше? Ты или твои братья?

Да, это было слишком в лоб, но раз уж Пустота решил выговориться, почему бы не задать ему вопросы? Тем более, что Творцы не умеют лгать. Они могут только недоговаривать.

Я медленно пошёл к нему, без доспеха и оружия: в них не было смысла. А вот Сьюн облачилась в броню на всякий случай и приготовила меч.

— Мы все ослабли, смертный, — ответил Ниманд.

— Значит, твои братья живы?

— Можно ли такое считать жизнью?

Этот засранец не сказал ни да, ни нет. Он вообще очень уклончиво отвечал.

Его спицы продолжали стучать друг о друга. Тук. Тук-тук. Тук. Тук-тук-тук. Тук. Белое полотно прибавляло ряд за рядом, узоры множились.

— Мои братья обманули меня и поплатились за это, — опять заговорил Ниманд. — Они пронесли твою душу мимо Каскадов, сразу сюда. И ты заселился в первого мага, что попался в то мгновение. Они хотели создать того, кто меня одолеет. Но их хитрость почти провалилась из-за неполной метки, однако ты оказался слишком сильным, чтобы такая мелочь помешала тебе.

— Они специально меня перенесли? — Я остановился на середине зала. — А мой брат?

— Его зацепило вместе с тобой.

— Но почему они выбрали именно меня? Я ведь… обычный тестировщик доспехов, да ещё и без ноги.

— Великий воин может родиться в любом теле.

Ниманд больше ничего не добавил.

Он углубился в вязание, его пальцы задвигались ещё быстрее, а спицы застучали чаще и громче. Тук. Тук-тук. Тук. Тук-тук-тук. Тук. Это было похоже на часовой механизм бомбы: чем ближе к взрыву, тем быстрее и громче отщёлкиваются секунды.

Я сделал ещё шаг к Пустоте.

— А почему ты оказался в теле человека?

Спицы Ниманда застучали ещё быстрее.

— Изгнанник прятался, и лишь верный рыцарь помог ему выжить.

— Ты про Ткача?

— Он научил меня плести полотна. Так делали в его мире, чтобы создавать рукотворную единоличную красоту, и это полотно я созидаю для тебя, скиталец.

Ниманд резко поднял на меня глаза.

Из обычных человеческих глаз они превратились в белые, с вертикальными зрачками. От взгляда Пустоты меня бросило в дрожь, а он продолжал на меня смотреть и при этом вязать своё полотно, быстро-быстро и точно-точно.

— Ты избежал Каскадов, и твоя душа мне не принадлежит, но ты сам пришёл в мои руки, ничтожный мотылёк, — снова заговорил он. — Значит, торопись на острие моей иглы. Вплетём и твою душу в полотно смерти, украсим моё новое жилище твоими хрупкими крыльями.

У меня мороз пробежал по спине.

Это всё я уже слышал когда-то, слово в слово. Ниманд уже говорил мне это устами профессора Зойта.

— Что это значит? Ты хочешь убить меня?

Ниманд снова опустил глаза и уставился на вязание.

— Творцы не умеют убивать. Я лишь вплетаю души, принадлежащие мне, в полотно времени и заселяю собой новые дома. Ты меня тоже не убьёшь, глупец, хоть и пришёл это сделать. Такое не под силу ни одному из смертных.

— А твои братья могут тебя убить?

Ниманд не ответил, зато спицы в его руках застучали так быстро, что стук превратился в сплошной треск.

Пока я разговаривал с Пустотой, успел приблизиться к нему. До его кресла оставалось метров десять, не больше. Он продолжал вязать, а белое полотно увеличивалось с огромной скоростью. Вокруг Ниманда лежали уже горы его собственного вязания.

Я ничего не спросил у него про ратников, их воскрешение и Каскады. Не хотелось бы, чтобы он понял, что мне известно об их сохранности. Это и было его уязвимое место, о котором он не скажет ни слова.

— Творцы не умеют убивать, — вдруг повторил Ниманд.

Его жуткие глаза снова поднялись и посмотрели на меня, а пальцы перестали вязать. Он сделал на пряже петлю, порвал нить и вынул спицы из полотна — оно было завершено.

Затем Ниманд приподнял вязание за верхние края и продемонстрировал мне результат своей работы.

— Сьюн! Назад! — крикнул я, моментально облачившись в доспех. — Отойди назад, к двери!

Белая Сова попятилась.

Я попросил её отойти, но сам пошёл вперёд, прямо на Ниманда. Когда я только заходил в этот зал, мне не было страшно, но теперь я не знал, чего ждать.