Тень

В этой смазавшейся картине спасенный ею молодой человек уложил кого-то из саками тем самым багром, который она взяла из каюты. А потом Уна споткнулась вниманием о лежащего рядом Лесэна. Шрамы на запястье, там, где был его браслет тени, теперь напоминали черные язвы, словно кто-то тушил о кожу юноши головешки. Риса не то захрипел, не то застонал, а потом закашлялся. Жутким булькающим кашлем. Темные брызги, слетевшие с его губ на светлое мокрое дерево, начали расплываться. Картина произошедшего вдруг соединилась из осколков в ужасающее целое.

Девушка бросилась вперед, к своему плюющемуся кровью спасителю. Просунула руку под шею, пытаясь приподнять верхнюю часть тела, чтобы тот не захлебнулся.

– Почему?! Почему я, а не он?! – всхлипывала она, пытаясь зажать рану от выстрела… очевидно слишком глубокую. Рану от выстрела, который предназначался ей, а не Карлаю!

– Потому что тень делает то, чего хочет хозяин… – хриплым шепотом ответил Лесэн.

Веки его начали опускаться, но, не сомкнувшись до конца, остановились.

Эпилог

Молодой губернатор поднялся на небольшую сцену, установленную посреди круглой ротонды холла. Зашумел зал. Захлопали вспышки фотоаппаратов, отпуская к стеклянному куполу потолка клубы едкого дыма. Мужчина сдержанно улыбнулся и произнес:

– Сегодня мы собрались на торжественном открытии Старого госпиталя. На данный момент крупнейшего госпиталя в Цидад-де-Рома! Реконструкция здания заняла много лет, и вот город получил этот долгожданный подарок. Причем подарком этим смогут воспользоваться даже самые незащищенные слои населения. И всё благодаря усилиям и щедрости уже хорошо известной нам госпожи Вакхари. Эта уникальная леди стала первой женщиной, возглавившей крупную фармацевтическую компанию, и создала благотворительную образовательную программу «Двери», затронувшую как женское образование, так и образование представителей расовых меньшинств. Особое внимание всегда уделялось детям-сиротам и семьям, потерявшим кормильцев в ходе так называемой Дикой войны, которая почти три года терзала периферию, но все же не добралась до Гранатового города. Не покривив душой, скажу, что без поддержки этой удивительной женщины я сам, ваш верный слуга, мог бы и не оказаться на своей должности. Итак, встречайте: леди Уна-Жанел!

Зал взорвался аплодисментами и заскрипел стульями. Под каждый ее шаг все больше гостей вставали со своих мест. Но вместо хлопков в ладоши Уна слышала только шум дождя. Когда-то под этим куполом Карлай держал на руках Лесэна. Столько лет прошло. Сотню раз она бывала здесь. Какой только не представала перед ней эта ротонда… Тяжелее всего было в первый раз: ей даже показалось тогда, что она все еще распознает пятна крови на полу. Потом мусор разгребли, а полы отмыли. Позже она любовалась восстановленным потолочным витражом. Пришлось долго копаться в архивах, чтобы найти хотя бы примерное изображение, и оказалось, что это были морские глубины. Когда шел дождь и его потоки сползали вниз с купола, плавники диковинных рыб и тончайшие водоросли будто оживали.

А застывшие в воспоминаниях госпожи Вакхари фигуры посреди ротонды – нет.

Уна-Жанел поправила уже выбеленную временем прядь и наконец подняла на публику глаза. И первым, что встретил взгляд, были вишневые огоньки. Теплые, чуть озорные, любящие. Огоньки глаз Силиины – их с Карлаем дочери. Полтора десятка лет эти огоньки на тех местах, где у людей темнота зрачков, освещают Уне путь. Не позволяют падать и напоминают о главном: семья – это о реальной жизни, о том, чтобы разделить между собой все таким, какое оно есть. Что бы ни происходило: сладкое и горькое, доброе и злое.

Уна рассказала публике о том, как несколько лет отстаивала права на эту землю и какие препятствия встречались на ее пути после. О том, что она всегда знала, что не сдастся и доведет работу до конца.

– Простите за такой вопрос, госпожа Вакхари, – расплылся в приторной улыбке один из газетчиков, которые во время ее речи подобрались ближе к сцене. – Как вы считаете, поддержал бы подобные начинания ваш покойный супруг? Насколько я понимаю, он был в первую очередь бизнесменом, а все ваши благотворительные проекты выросли ни на чем ином, как на его средствах.

Зал загудел, но быстро затих, прислушиваясь к ответу.

– Карлай многому меня научил. Я бы даже сказала, что все эти годы он продолжает жить во мне. В разных ситуациях, мучимая вопросами и противоречиями, я снова и снова слышу то одни его слова, то другие. Так что он не просто был бы доволен… Мы сделали это вместе. Карлай совершил движение, а я просто бесконечно продолжаю его…

– Но вы тратите деньги, ничего не получая взамен.