Тень ее высочества

Слезы бежали по ее щекам. Лелия светло улыбнулась и кивнула.

— Регина, — обратилась императрица к бледной сестре. — Обещай, что будешь любить мою дочь, как собственную.

— И даже больше… клянусь именем Предвечной, — сквозь рыдания зареклась жрица.

— Отдашь ей, когда она подрастет, — прошептала роженица и вложила в ладонь сестры свой прощальный подарок той, которую никогда не увидит.

— Тристан, — перевела Лелия взгляд на мага, — ты клялся присматривать за ней и позаботиться о безопасности, если увидишь малейшие признаки.

Тристан кивнул, его лицо было серым, почти как плащ.

— Я готова, мой друг, — губы ее дрожали, но кривились в улыбке. — Да исполнится воля Всеблагих…

Локки, пряча взгляд, вынул из потайного кармана нож с узким лезвием и черной рукояткой из рога марапана. Некромантский кинжал — единственное оружие, с помощью которого самоубийцы уходят из жизни достойно.

Тонкие пальцы обхватили шершавую рукоять. Приподняв нож над левой грудью, прикрытой тонкой сорочкой, императрица сделала пробный замах.

— Я люблю тебя, Тин, — она смотрела на оцепеневшего любимого в последний раз и улыбалась. — Люблю тебя больше жиз…

Блеснула сизоватая сталь — кинжал вошел в плоть полностью, точно в сердце.

Один шут знал, что императрица тренировалась каждый день на протяжении всей беременности.

Когда ее глаза остекленели, заклинание спало — и мужчина, рыдая, кинулся к мертвой жене.

— Убери его! — шипел Локки на мага. — Иначе ее жертва напрасна!

Придворный маг вырубил своего повелителя со спины, использовав ослабленное боевое заклинание.

Тем же некромантским кинжалом, который отнял жизнь у матери, шут дал жизнь ее ребенку, вырезав его из утробы…

Спустя несколько часов Константина разбудил звук, похожий на мяуканье. Дезориентированный, император, шатаясь, поднялся с постели, застеленной синим бельем. В белой колыбельке, изукрашенной серебром, надрывался младенец.

Воспоминания нахлынули на него сбивающей с ног волной. Император глухо застонал и оперся на кроватку. Невольно он рассматривал новорожденную девочку — ее пол они с Лелией узнали с помощью магии спустя считанные недели после зачатия. Лелия… Лелия… единственная женщина, которой нашлось место в его сердце.

Константин хотел бы заплакать — и не мог. Боль осколком льда застыла в сердце, промораживая насквозь. Непредумышленно он искал продолжение любимой — и находил их в каждой черточке сморщенного личика. Вылитая мать…

Девочка, словно почувствовав присутствие отца, перестал кричать. Глаза малышки, по-взрослому серьезно, встретили взгляд Константина. Император вздрогнул, поняв, что ребенок необычен, и отвернулся. Пару мгновений он собирался духом. Еще пару секунд внимательно рассматривал свою наследницу, все больше убеждаясь, насколько она отличается от простых детей.

Ее выдавали глаза, их выражение и цвет.

Император взял мягчайшую подушку с кровати и опустил на головку дочери…

* * *

Семиград, императорский дворец,

45-й день пришествия Эвгуста Проклятого

Аташа вышвырнуло из памяти прошлого, как пробку из всколоченной бутылки с игристым вином.

Толком не обретя чувство реальности, он пропустил следующий удар — и «Призрачный таран» впечатал его лицом в стену. Кости глухо хрустнули — у человека от таких «обнимашек» со стеной треснуло бы не одно ребро, у Аташа сломался только нос.

Демон сполз на пол и развернулся к агрессору. И вовремя.

Локки, не целясь, запустил в него «Огненный дротик», пробивающий каменные блоки в метр толщиной. Демон молниеносно перекатился по полу, уходя из-под обстрела.

Шут собирается его убить! И ему наплевать на то, что он под покровительством Эвгуста!

Значит, столкновение до смерти?! Что ж, тем лучше! Камиец потянулся к внутренней силе, мечтая оставить от противника мокрое пятно. И обнаружил пустоту.

Сила до последней капельки покинула его каким-то невероятным образом. Чудеса да и только, нехорошие чудеса…

«Огненный дротик» черкнул возле подбородка опешившего мужчины. Как простому смертному, демону пришлось рассчитывать на одну лишь ловкость дабы спасти свою шкуру… Слава богам, быстрота движений у него оставалась сверхчеловеческой. Кстати, о богах…

— Покажи мне свои уши, шут! — крикнул демон, резво заползая под стол.

— Может тебе еще и мою задницу показать? — рявкнул Локки, швыряя в демона новое заклинание все из той же стихии Огня.

— Только не в стол! Там мои мемуары, — простонал обреченно Тристан.

Шут внял его мольбам и потушил язычки пламени, пляшущие по мебели.

— Демон, кис-кис, выходи скорей на бис! — Локки хищно раздувал ноздри. — Тебе все равно не уйти из башни живым. Ты только можешь выбрать, как умереть: быстро и легко или долго и мучительно.

— Что я тебе сделал, шут? — крикнул Аташ и мгновенно сместился вправо.

Туда, где он только что был, полетело огненное заклинание.

— Тебя предупреждали держать любопытство в узде? Ты не внял мудрому совету, за что и расплатишься!

Понимая, что у него есть лишь один шанс на жизнь, демон изо всех сил рванул на открытое место и упал на колени.

— Пощады! — крикнул он в отчаянии и выставил вперед раскрытые ладони.