Tень миража

– Недостаточно выпила? – улыбнулась я и внезапно сообразила, что не видела ее сегодня пьющей что-то, кроме воды и яблочно-сельдереевого сока, который она пару раз заказывала. Тимур несколько раз довольно настойчиво пытался налить ей вина, но она отказывалась. Любопытно… Даша явно не была убежденной противницей алкоголя: это следовало из того, что она только что сказала.

– Слушай, а ты не беременна? – ляпнула я и тут же прикусила язык, в ужасе от собственной бестактности. Даша, однако, не рассердилась, а слегка растерялась.

– А как ты догадалась? – спросила она почти шепотом.

– Не знаю, наверное, это был инсайт. Ты извини, что я так бесцеремонно задала вопрос.

– Ой, я совсем не против, – ответила Даша уже громче, и дружелюбное выражение лица подтверждало ее слова. – Ты знаешь, я уже давно подумывала о ребенке, но как-то не получалось.

– Поздравляю, друже! – я искренне приобняла ее. – Надеюсь, он будет таким же рыжим, как ты.

Я сказала это в шутку, разумеется, но по Дашиному лицу вдруг пробежала неуловимая тень. Если мне не показалось, конечно.

– Сомневаюсь, – несколько неуверенно ответила она. – Рыжеволосые дети рождаются, только если оба родителя передают ребенку «рыжеволосый» ген.

Я-то знаю основы генетики, но откуда Даше это известно, интересно? Биология ее никогда особо не интересовала, насколько я помню.

– Ну и ладно! Будет он рыжим или нет, в конце концов, не так уж и важно. Ну что, пойдем обратно?

Мы вернулись к своей компании и вновь погрузились в шумные разговоры, каждая в своем кругу. Но теперь, объединенные общей тайной, встречаясь иногда глазами, мы чуть заметно улыбались друг другу – и мне нравилась эта неожиданная общность.

* * *

Московский сентябрь не обещает постоянства. Теплые дни, пронизанные карамельным осенним светом, погасли в потоках упрямого монотонного дождя. Я вернулась к своей рутине: скучным деловым костюмам, волосам, убранным в короткий чахлый хвост, и непрекращающейся веренице договоров, претензий и исков. И все же банальная встреча одноклассников не прошла для меня даром. Мои мысли часто обращались к тем, кого я увидела после долгого перерыва: какими они были, какими стали, чем занимаются, о чем говорили между собой и со мной. Если раньше я просиживала вечера перед монитором, рассматривая фотографии нью-йоркских улиц и интерьеров, то сейчас им на смену пришли фейсбук и инстаграм. Общительный Ленчик, Даша и еще пара бывших одноклассников добавили меня в «друзья», чему я обрадовалась больше, чем, наверное, оно того заслуживало. Можно привыкнуть к роли невидимки (мне это почти удалось), но полюбить эту роль нельзя, поэтому даже такие скромные проявления внимания приятно волновали. Женича в фейсбуке не оказалось, что меня не удивило: он сам жил недемонстративной жизнью и мало интересовался чужими демонстрациями успеха. Что ни говори, но соцсети – это ярмарка тщеславия и способ предъявить свои достижения. Меня удивило, что он вообще приехал на нашу встречу, которая, как и следовало ожидать, во многом стала филиалом все той же ярмарки. Скорее всего, ему хотелось увидеть Полину, а другой возможности у него не было: она и Женич эмигрировали из общего пущинского детства в непересекающиеся миры.