Тень ночи

Наша последняя близость была несколько дней назад, а вскоре я обнаружила задержку месячных.

– Я не видел ребенка в твоей крови и не слышал биения его сердца. Пока еще рано. Но я почувствовал перемену в твоем запахе. Я помню, как ты пахла тогда… В таком случае срок твоей беременности – меньше месяца.

– В таком случае у тебя должно было бы возникнуть еще больше стремления забрать манускрипт с собой.

– Может, мои вопросы не такие уж и важные, чтобы любой ценой добиваться ответов. Это мне раньше так казалось. – В подтверждение своих слов Мэтью положил манускрипт на пол. – Я думал, манускрипт Бэкона поведает мне, кто я и зачем я здесь. Похоже, это я уже и сам знаю. – (Я молча ждала объяснений.) – После всех изысканий я убеждаюсь, что я тот, кем был всегда: Мэтью де Клермон. Муж. Отец. Вампир. А здесь я с единственной целью – изменить существующий порядок вещей.

Глава 33

Огибая лужи, Питер Нокс шел по внутреннему двору пражского Страговского монастыря. Здешняя библиотека была одним из мест его ежегодного весеннего вояжа по библиотекам Центральной и Восточной Европы. До наплыва туристов оставалось еще несколько месяцев, да и ученые не слишком любили путешествовать в это время. Нокс методично посещал старые библиотеки. Цель у него была все та же: удостовериться, что в течение последних двенадцати месяцев не произошло никаких экстраординарных событий, способных насторожить Конгрегацию и его самого. В каждой библиотеке у него имелся надежный осведомитель из числа высокопоставленных сотрудников, имеющих свободный доступ к фондам книг и манускриптов. Но и слишком высокого положения эти люди не занимали, иначе им пришлось бы отвечать за… странные исчезновения библиотечных сокровищ.

Эти регулярные поездки Нокс совершал с тех самых пор, как защитил докторскую и стал работать на Конгрегацию. После Второй мировой войны многое изменилось, и административная структура Конгрегации гибко приспособилась к новым временам. Толчок переменам дал XIX век, когда Европа покрылась сетью железных дорог и улучшилось состояние шоссейных. Это позволило ввести новый стиль руководства. Теперь демоны, вампиры и ведьмы следили не за странами и провинциями, а за своей породой. Число поездок значительно возросло. Возрос и объем переписки. «Эпоха пара» сделала возможным то и другое. Филипп де Клермон был весьма изобретателен, модернизируя действия Конгрегации. Впрочем, Нокс давно подозревал, что делалось это не столько во имя прогресса, сколько ради защиты вампирских тайн.

Две мировые войны показали оборотную сторону всех этих новшеств, разрушив транспортную сеть и повредив системы связи. Учтя печальный опыт, Конгрегация вернулась к прежним методам руководства. Куда разумнее было поделить земной шар на сектора, чем мотаться по странам и континентам, охотясь за очередным нарушителем статус-кво. Пока был жив Филипп, никто бы не осмелился заявить о столь радикальном повороте к старому. К счастью, глава семейства де Клермон покинул этот мир. Больше противящихся не нашлось… Новым этапом перемен стало появление Интернета и электронной почты, что угрожало сделать подобные поездки ненужными. Однако Нокс любил традиции.

«Кротом» Нокса в библиотеке Страговского монастыря был человек средних лет по имени Павел Сковайса, предпочитавший в одежде коричневые тона, отчего сам был похож на бумагу, покрытую желто-коричневыми пятнами. Он носил старые очки, купленные еще во времена правления коммунистов, и расставаться с ними не собирался. Было ли это вызвано причинами исторического или сентиментального характера, Нокс не знал. Обычно они встречались в монастырской пивной с ее сверкающими медными цистернами. Там подавали превосходное янтарное пиво, названное в честь святого Норберта, чьи земные останки покоились неподалеку.

Но в этом году Сковайсе удалось найти что-то заслуживающее внимания.

– Я обнаружил письмо. Оно на еврейском, – шептал в телефонную трубку Сковайса.

Он с подозрением относился к новым технологиям. Мобильного телефона у него не было, а электронную почту он терпеть не мог. Неудивительно, что Сковайса работал в отделе хранения, где его идиосинкразия ко всему новому не мешала медленному продвижению монастырской библиотеки по пути освоения технических новшеств.

– Павел, почему вы говорите шепотом? – раздраженно спросил Нокс.

Общение со Сковайсой осложняла всего одна проблема. Этому чешскому консерватору нравилось считать себя шпионом, высеченным изо льда холодной войны. Результатом была легкая паранойя.

– Потому что ради этого письма я был вынужден повредить книгу. Кто-то спрятал его под форзацем трактата Иоганна Рейхлина «De Arte Cabalistica»[91], – с нарастающим волнением произнес Сковайса.

Нокс посмотрел на часы. Сковайса позвонил настолько рано, что колдун еще не успел сварить себе утренний кофе.

– Вы должны немедленно приехать. В письме упоминается алхимия и англичанин, работавший у Рудольфа Второго. Мне думается, это очень важный документ.