Тень ночи

– По-моему, у Бенжамена была похожая эмблема с драконами. Подарок или заказ, переданный ему герром Майзелем. Когда император показал мне свой подарок, я сразу отметила сходство цветов.

– Ты уверял меня, что Бенжамен уехал из Венгрии, – упрекнул Галлогласа Мэтью.

– Он и уехал. Болдуин приказал ему покинуть Венгрию или разделить участь Колосажателя. Ты бы видел лицо Болдуина! Сам черт не посмел бы ослушаться твоего брата.

– Я хочу, чтобы мы все убрались из Праги еще до восхода солнца, – мрачно объявил Мэтью. – События приняли очень скверный оборот. Я это чую.

– Ты выбрал не самое лучшее время для отъезда. Кстати, ты знаешь, какая сегодня ночь? – спросил Галлоглас, и Мэтью покачал головой. – Walpurgisnacht. Вальпургиева ночь. По всему городу полыхают костры. На них сжигают чучела ведьм… если не удается схватить настоящих.

Мэтью выругался, в который раз запустил пальцы в волосы и тряхнул головой:

– Может, костры будут нам на руку. На нас обратят меньше внимания. Нужно лишь сообразить, как обойти охрану Рудольфа, проникнуть в его покои и найти книгу. А из Праги нужно убираться немедленно, невзирая ни на какие празднества.

– Мэтью, мы же варги. Уж если кто и может украсть манускрипт, так только мы, – убежденно заявил Галлоглас.

– Это будет не так просто, как ты думаешь. Войти-то мы войдем, но как потом выйдем?

– Я вам помогу, господин Ройдон.

По сравнению с раскатистым басом Галлогласа и баритоном Мэтью голос Джека напоминал флейту.

– Нет, Джек, – хмуро глядя на мальчика, возразил Мэтью. – Помнишь, ты обещал мне больше не воровать? И потом, во дворце ты не был дальше конюшен. Ты даже не знаешь, куда идти и где искать.

– Э-э-э… Это не совсем так, – смущенно возразил Галлоглас. – Я водил Джека в собор. И в Большой зал. Показывал ему рисунки, которыми ты в свое время осчастливил Рыцарскую лестницу. На императорской кухне он тоже побывал… Постой. Я не упомянул про зверинец. Было бы жестоко не показать ему зверей.

– Джек ходил в замок и со мной, – признался появившийся в дверях Пьер. – Не хотелось, чтобы он сбежал туда один и потерялся.

– И куда же ты его водил, Пьер? – ледяным тоном спросил Мэтью. – В тронный зал, чтобы он вдоволь попрыгал на императорском троне?

– Нет, милорд. Я водил его в кузницу, а потом познакомил с мастером Хуфнагелем. – Пьер вытянулся во весь свой не слишком высокий рост, выдерживая хмурый взгляд хозяина. – Я подумал, что нужно показать рисунки мальчишки тому, кто в этом по-настоящему смыслит. Мастеру Хуфнагелю рисунки очень понравились, и в качестве награды он быстро нарисовал пером портрет Джека.

– Пьер водил меня и в караулку, – неохотно признался Джек. – Там я… раздобыл вот это. – Он достал из кармана связку ключей. – Мне хотелось взглянуть на единорога. Не представляю, как такие звери взбирались по лестнице. Наверное, у них были крылья. А потом мастер Галлоглас повел меня смотреть Рыцарскую лестницу. Здорово вы там бегущих оленей на стене нарисовали, господин Ройдон.

– Какая связь между единорогом и ключами, которые ты украл в караульном помещении? – все тем же ледяным тоном спросил Мэтью.

– Солдаты говорили между собой. Я ничего не понимал, но одно слово показалось знакомым: einhorn. Я догадался, что так они называют единорога. Раз солдаты про него говорят, должны знать, где его держат. Вот я и…

Мэтью обхватил плечи Джека и присел на корточки, чтобы смотреть мальчику в глаза:

– Ты хоть представляешь, что́ они с тобой сделали бы, если бы поймали? – Лицо мужа было не менее испуганным, чем у Джека. – Тебя избили бы до полусмерти. Неужели единорог того стоит?

– Меня часто били. Мне не привыкать. А вот магического зверя я никогда не видел. Разве что льва в императорском зверинце. И еще… дракона госпожи Ройдон.

Джек понял, что сболтнул лишнее, и зажал себе рот. Вид у него стал еще испуганнее.

– Значит, и ты видел? Похоже, Прага стала для нас местом шокирующих открытий. – Мэтью выпрямился. – Давай ключи! – велел он, протягивая руку.

Джек неохотно отдал ключи, а сам съежился, думая, что его сейчас наградят подзатыльником, но Мэтью поклонился ему:

– Я перед тобой в долгу, Джек.

– Но я плохо себя вел, – прошептал Джек, потирая ягодицы, словно ему уже всыпали.

– Я постоянно плохо себя веду, – признался скупой на похвалы Мэтью. – Иногда из этого получается что-то хорошее.

– Только вас никто за это не бьет, – сказал Джек.

Он изо всех сил пытался понять странный мир, где взрослые говорят, что они в долгу перед мальчишками, и где его герой признаётся в собственном несовершенстве.

– Однажды отец Мэтью победил его в сражении на мечах. Сама видела. – (Дракониха внутри меня негромко зашелестела крыльями, молчаливо одобряя мои слова.) – А потом отец сбил Мэтью с ног и наступил ему на грудь.

– Должно быть, отец у господина Ройдона такой же могучий, как императорский медведь Сикст, – протянул Джек, завороженный вестью о том, что кто-то мог одолеть Мэтью.

– Сущая правда, – не хуже медведя прорычал Мэтью. – А теперь – немедленно спать.