Тень предков

– Нет, это не яд. Это зелье, чтобы по нужде ходить было легче. Но если его много выпить, то можно и душу Богу отдать. А так только на законных основаниях не сможешь присутствовать на тренировках десятка седмицу.

Парень задумался. С одной стороны, почему бы и нет, можно попробовать, только дальше-то что? Ведь пройдет действие зелья, и чужак снова вернётся в десяток, и его снова назначат десятником…

– Не пойдет, зачем мне это. Я могу каждый день бить тебя по голове. А пока ты в постели валяешься, я – десятник.

Святослав улыбнулся, такого ответа он, конечно, ожидал.

– Конечно, можешь, но и твоя голова не вечная. Мутило ведь после того удара? А я могу и посильнее приложиться, а если еще деревяшку заточить, то можешь и к чурам отправиться. Мне потом виру присудят, но я заплачу. А вот ты за меня виру заплатить не сможешь. Так что соглашайся, это хороший вариант для нас обоих.

– Ты прав, только понять не могу, почему ты меня просто не убьешь? Так ведь проще будет.

Чтобы окончательно убедить парня, Святослав пояснил:

– Просто так убить тебя я тоже не могу. Да, мне особо ничего не будет за это, но, скорее всего, из дружины меня изгонят. А если я убью тебя в учебном поединке, то свои же не поймут, как потом с ребятами вместе воинскую науку постигать? Так что решить проблему нужно исключительно между нами. Это самый лучший вариант.

– Так, может, поединком решим? Кто победит, тот и десятник, – с надеждой спросил Третьяк, – так вроде по Правде, кто в бою лучше, тот и старший.

– Не-е, железкой махать для простого гридня показатель, а десятник еще и головой думать должен. Ты в поединке меня сильнее, а вот голова у меня лучше варит. А что важнее, не нам с тобой решать. Лучше давай проверим, чья удача крепче, так по справедливости будет, так мы на равных.

– А что если нас обоих пронесет? Обычно снадобья на всех одинаково действует, – снова с сомнением спросил Третьяк.

Святослав поднял руку со склянкой к небу и молвил самым торжественным голосом:

– Господь Всемогущий! Благословили нас, рабов твоих, Третьяка и Святослава, реши спор между нами миром, дабы кровь наша не пролилась, пусть зелье это подействует на того, кто не достоин благости твоей. Помоги, Господи.

После чего Романов перекрестился и поклонился в пояс.

– Ну вот, все. Теперь Господь решит, на кого зелье подействует, а на кого нет.

Полянин кивнул. Ясное дело, что Господь любит раба его Третьяка, а не иудейского выкормыша.

– Хорошо, давай, только ты первым отопьешь, – согласился Третьяк, – и еще: после хвори тот, кто проиграл, отречется от старшинства.

Святослав кивнул парню и протянул ему руку для скрепления рукопожатием соглашения. Третьяк пожал руку Романова, и они достали свои ложки и разлили по ним содержимое флакончика. Главное не больше одной ложки. Святослав выпил первым, за ним Третьяк. Сели у колоды и начали ждать. Одна минута прошла, две, пять. Третьяк уже нервничает, но не подает виду. Не может он проиграть, Господь точно за него. Он же сильнее и старше этого чужака, пропадет без него десяток. Но в ответ на его мысли что-то в животе предательски начало урчать. А чужак, как назло, сидит и улыбается, ничего с ним не происходит. Третьяк уже хотел встать и сказать, что ничего ни с ним, ни с чужаком не произошло, а значит, ряд отменяется. Но тут понеслось: что-то вздулось в животе, и он не удержался и выпустил газы, опорожнив весь кишечник прямо в штаны. Третьяк в ужасе кинулся за сарай, но его скрутил новый спазм, и он, не добежав до сарая, сел прямо на обочине дорожки и спустил штаны. Сидит и плачет, весь красный, тужась и кряхтя. Бабы и дворовые девки пустились в хохот над парнем, сбежались отроки из детских, все показывали на него пальцем и смеялись. Какое уж теперь после этого десятничество, засранец твоя кличка теперь пожизненно. Ни одна девка теперь не даст.

Нет, Святослав, конечно, такого эффекта не ожидал. Он думал, Третьяк тихо-мирно добежит до клозета и будет там сидеть ближайшую неделю. Но все вышло немного иначе. Это же позор на всю жизнь, такое не забывается, такая обида только кровью смыться может. Но, с другой стороны, теперь Третьяк ему точно не конкурент, ну какой из засранца десятник. Конечно, он еще попытается отомстить, не такой он человек, чтобы спустить обиду с рук. Но, если все получится, успею подготовиться.

Дальше начались десятнические будни. Десяток постоянно тренировался, строил стену щитов и отбивал атаки других десятков. Если научить ребят владению клинком, будучи десятником, Святослав не мог, то вот в строевую подготовку он внес много нового.