Тень разрастается

– Вероятно, каждая клякса Пустоты может «родить» только две новых. Одна пуповина тянется от «пустоты-матери». Две других – к «пустотам-детям». Тогда если в человеке мы видим три черных нити, то он уже не заразен.

– Так и ползет их веселая семейка по Шолоху, обозревает достопримечательности из чужих тел… – пробурчала я и согласилась: – Да, теория неплоха. Идемте, нужно проверить ее на других зараженных.

Пиония долго махала нашей троице на прощанье.

* * *

Наш поисковый маршрут – весьма бестолковый – пролегал через Нижний Закатный Квартал. Когда мы поравнялись с поместьем Мчащихся, я попросила своих спутников подождать и завернула к Кадии.

– Идти на прогулку с ушлепком? – Услышав мое предложение, подруга изумленно вскинула точеные бровки. – Ты издеваешься?

Я пожала плечами:

– Я обещала, что не оставлю тебя на обочине своих планов. Вот и не оставляю.

Она крякнула и с неохотой вылезла из-под пушистого одеяла. Оказалось, что подруга снова спала в ночнушке из Рамблы. Почему-то «рубашечная» связь с Анте Кадию не смущала. Удивительно, сколь по-разному мы выставляем себе границы допустимого.

Чешуйчатая рубаха чуть подалась мне навстречу, узнавая, но потом лениво обмякла.

– Она прям как кошка, – похвасталась Кад.

Подруга села за туалетный столик, достала из ящика серебряный гребень и через зеркало покачала головой:

– На прогулку с вами я не пойду. Груби Драби завалил работой: Башня магов прислала нам наводки, говорит, что черные колдуны раздухарились. Очень много странных смертей в лесу на этой неделе. Так что я на внеочередное дежурство…

– Ого, – сказала я и быстро прикинула про себя: про смерти известно, значит, убивает не Пустота.

Ну хоть что-то.

Отражение Кадии погрозило мне расческой. Рамбловская рубаха заволновалась, будто хихикая.

– Я рада, что ты посвятила меня в свои планы, – сурово возвестила стражница, – но не рада вашему общению с Анте. Смотри, чтобы он не запудрил тебе мозги.

– Ничего он со мной не сделает. Я держу ухо востро.

– Ну-ну… А то еще дождется, пока ты отвернешься, и воткнет тебе нож в спину – в поисках халявной унни, как у него водится.

Я еще раз пообещала быть внимательной. Потом послала подруге воздушный поцелуй и покинула дом Мчащихся.

* * *

У нас ушло еще несколько часов на то, чтобы найти новую жертву.

Вернее, не жертву, а донора. Донора Пустоты.

Предприятие ознаменовалось успехом, когда мы свернули к пойме реки Вострой, и вокруг неожиданно разлилось веселье вываливших из Академии студентов.

Мы с Анте бросались к ним с воплями «Опрос! Поучаствуйте в опросе!» и за руки хватали всех без разбора. Дахху терпеливо стоял в стороне и поддерживал иллюзию фирменных фартуков у нас на животах: «Опросы шолоховской гильдии библиотекарей. Большое книжное спасибо за ответ!»

Ясен-красен, таинственное «спасибо» в качестве награды не слишком вдохновляло. Но библиотеки – это важно. А потому студенты сначала вежливо отвечали на рукопожатие, а потом уже убегали от нас, отнекиваясь работой, учебой, помощью фермерам и прочими – обязательно добродетельными – делами.

У троих оказалась Пустота внутри.

Этих мы сразу, не слушая возражений, под ручки утаскивали на скамейку.

– Но я опаздываю! – ныли студенты.

– Мы соврали. Мы не из библиотеки. Мы Ловчие. – Я с улыбкой поднимала рукав летяги, а Дахху незаметным заклинанием разжигал мою татуировку изумрудным светом. – На вашем курсе есть самозванец, заражающий всех и каждого жуткой иноземной болезнью. Вы в зоне риска. Надо проверить.

Ведомственная татуировка с круглым глазом ястреба действовала на легковерных студентов как наркотик. Они тотчас сдавались, представляя, как приятно будет потом хвастаться «зоной риска» и доверием, оказанным им госслужащими. Они закрывали глаза и расслаблялись, как мы и просили.

Всем мы в итоге соврали, что у них все хорошо. Но это было не так. Пустота жила в студентах.

При этом у двоих ребят мы увидели по три нити, сбегающих от кляксы. И эти Пустоты уже не могли делиться.

А вот у третьей девушки – аспирантки – лекарское заклинание выявило только две пуповины. И именно эта девушка стала нашим донором. Ее Пустота нырнула в руку маньяка как родная. Он лишь тихо скрипнул зубами.

– Спасибо за уделенное время, до свидания, – прошипел Анте вслед убегающей с криками «Ну и задержали вы меня!» аспирантки.

Я замысловато подвигала бровями:

– Она в вас?

– Во мне. – Хранитель поморщился.

– Вот и чудненько! Дахху, – я повернулась к другу, – надо опять эту девушку просветить. Она разозлится, конечно, но важно понять, поменялось ли количество нитей после заражения.

Друг с готовностью кивнул и снова кинулся догонять нашего «донора» – почему-то зигзагами.

Издали я наблюдала, как Смеющийся остановил девушку, рассыпался в извинениях, раз пять поклонился по-старомодному и – вечное обаяние ботаников! – создал вокруг нее еще один лекарский обруч.

Обруч полз-полз, дополз до груди. Дальше все по накатанной: багровый цвет, клякса. И… Уже три черные нити.

– Та-да! – Я ликующе подбросила в небо свою широкополую шляпу.