Тень Торквемады

Включив дыхательные аппараты, они с отменной прытью бросились к выходу из подземелья. И один и другой знали, что теперь от быстроты и сноровки зависят их жизни. Ведь древние ловушки имеют свойство не только портить воздух, но и навсегда хоронить тех, кто отважился покуситься на хранимые веками сокровища.

Они выскочили на свет ясный, как пробка из бутылки с теплым шампанским. Особенно Федюня, возглавивший «отступление». Он порхнул вверх по веревке, как первостатейный гимнаст. Глеб был покрупнее и потяжелей, поэтому вывалился на поверхность уже в клубах непонятной субстанции. Но едва он глянул на Федюню, как сразу же отбежал подальше от норы и начал стаскивать комбинезон.

– Уходи оттуда! Раздевайся, мать твою!.. – рявкнул он на Соколкова. – Быстрее! Чего глаза пялишь?! До исподнего! Голыми руками комбинезон не трогать!

Федюня пока не понял, в чем дело, но он привык доверяться опыту Тихомирова-младшего и сбросил комбинезон быстрее, чем сам Глеб. А затем, оставшись в одних «семейных» трусах, с недоумением спросил:

– Почему такая спешка?

– Присмотрись, кулёма.

Комбинезоны, сшитые из плотной ткани, начали расползаться на глазах.

– Воду! – скомандовал Глеб. – Давай сюда фляги!

Они быстро умылись и сполоснули руки. Тем не менее кожа на лицах искателей приключений немного покраснела, словно они перегрелись на солнце.

– Что это? – спросил сильно испуганный Федюня, глядя на лохмотья, в которые превратилась их одежда.

– Старые заморочки тамплиеров… – Глеб прополоскал еще и горло. – Скорее всего, пары соляной кислоты. А может, и какие-то другие алхимические фокусы. Ученые храмовники были теми еще перцами. Такого наизобретали, что поначалу никто не верил в их творческий гений, а потом стало поздно. К сожалению, по прошествии столетий почти все материалы их деятельности были утрачены: сожжены инквизицией, утеряны или засекречены последователями рыцарей Ордена Храма. Остались лишь легенды. Конечно, кое-какие артефакты еще существуют, – вспомнил Глеб случай из своей практики, – но это такая редкость, что почти неправда.

– Ну и что нам теперь делать? – Федюня беспомощно посмотрел на свои босые ноги.

– Когти рвать, – ответил Глеб. – Переодеваемся – и ходу, к машине.

– Что, на этом и пошабашим?

– Именно это я и хочу сказать. До лучших времен. Сейчас в подземелье может сунуться только полный идиот. Нужно дождаться, пока не рассеется кислотный туман, и действие паров не будет нейтрализовано естественным путем. А на это потребуется очень много времени. Не будем же мы сидеть на этой горушке и ждать с моря погоды неизвестно как долго?

– Не будем, – уныло согласился Федюня.

– Да ты не дрейфь. Место тут перспективное, это и ежу понятно. Вернемся. Долго ли. А пока займемся реализаций добычи и посмотрим, что там внутри футляра. Но это уже дома, в моей лаборатории.

Замаскировав вход в подземный коридор, они быстро собрались и направились к машине. Вскоре «Нива», покинув заповедную «Угру», помчалась по шоссе с приличной скоростью. Ветер, врываясь через открытые окна в салон, приятно холодил кожу, которая все еще пощипывала, но это обстоятельство казалось приятелям сущей мелочью. И Глеб, и Федюня, отбросив сожаления, – ведь им так и не удалось разведать все тайны подземелья Чертова Города – не сомневались, что впереди их ждут большие открытия. И сундуки, набитые золотыми дукатами. Лазурное настроение Соколкова немного портило лишь одно неприятное обстоятельство – его верная канарейка не перенесла испытания кислотными парами и погибла при исполнении служебных обязанностей.

Глава 3

Авантюрист. Португалия, 1564 год

Жители Лижбоа – Лиссабона – называют реку Тежу «соломенным морем». В лучах заходящего солнца река отливает золотом, и многочисленные суда под белыми парусами кажутся жемчужинами в драгоценном златотканом поясе, который обронила в этих краях Ипполита, царица воинственных амазонок из древнегреческого мифа.

Примерно в двух лигах[35] от Лижбоа, на берегу Тежу, приютилось небольшое селение Прагал. В нем есть церквушка и около сотни домов; живут тут в основном бедняки. Узкие крутые улочки селения наполнены запахом жарящихся сардин и разогретого оливкового масла, пением канареек, криком петухов и быстрым говором его жителей, которые большую часть дня проводят на свежем воздухе.

На краю селения стоит старый и сильно разрушенный замок. Он не укреплен и не имеет гарнизона; только местные жители, повинуясь королевскому указу, иногда несут там караульную службу. Неподалеку от замка лениво вращаются крылья ветряной мельницы, и щипающий скудную травку осел, привязанный к колу, с неодобрением прислушивается, прядая ушами, к ее противному скрипу.