Тень Торквемады

Он совсем не удивился, когда к нему подошел Антонио де Фариа. Капитан не знал, кто этот человек, но ему чересчур хорошо были знакомы подобные человеческие типы. Сам моряк с малых лет, Диас мог вычислить морского волка в любой толпе. А Антонио де Фариа как раз и был матерым волчищем, судя по его загорелой, обветренной физиономии и шрамам на руках, оставленных клинками шпаг. Похоже, что и сеньор Пинто, и сеньор де Фариа – одного поля ягоды.

– Удобное место для засады, – вдруг сказал Антонио де Фариа, указав на группу островков справа по курсу судна.

– И я так думаю, – мрачно ответил Альфонсо Диас.

– Надо бы уйти мористей…

– Надо, – согласился капитан. – Да вот только мы движемся не впереди, а в кильватере, и командуют в нашем караване другие.

– Я бы на твоем месте приготовился.

Совет был дельным, и Альфонсо Диас, не медля ни минуты, поднял команду «Ла Маделены» по тревоге. Все матросы вооружились, а канониры приготовили уголья и начали раздувать фитили на пальниках. До того как каравеллу зафрахтовала святая инквизиция, ее орудия были смехотворно малого калибра. Старые фальконеты[43] могли только отпугивать пиратов. Но теперь «Ла Маделена» могла похвастаться шестью средними кулевринами[44], совершенно новыми и дальнобойными.

В связи с этим в команде добавилось количество опытных канониров, предоставленных в распоряжение Альфонсо Диаса отцами-инквизиторами. А еще под командой капитана каравеллы находился небольшой отряд солдат, уже повоевавших в Нидерландах и хорошо знакомых с обычаями этой испанской провинции. Это были угрюмые, нелюдимые ветераны-наемники, и Диас старался с ними не общаться; собственно, как и остальные матросы «Ла Маделены».

Для большей безопасности миссии Великий инквизитор принял решение не отпускать каравеллу в одиночное плавание и присоединил ее к каравану хорошо оснащенных и вооруженных кораблей, которые должны были доставить в Нидерланды провиант для испанских гарнизонов. Это вызвало некоторую задержку в планах – как его преосвященства, так и генерала Общества Иисуса. Но дон Фернандо Вальдес и это время использовал в своих тайных замыслах.

Он решил сводить исполнителей своих замыслов на «показательное выступление» – великое аутодафе, тем более, что в Севилье как раз присутствовал сам король Филипп. Казнь еретиков должна была отбить у португальского фидалго и его друга-пирата желание обмануть инквизицию и присвоить часть сокровищ (если, конечно, они найдутся). Что касается капитана Альфонсо Диаса, то он не был посвящен в планы дона Вальдеса, но и ему приказали идти на Королевскую площадь – в связи с присутствием короля, аутодафе решили проводить не за городом, как обычно, а в самом его центре.

На площади соорудили помост, а сбоку построили амфитеатр в тридцать ступеней, покрытый коврами, для членов инквизиции. Второй амфитеатр, с балдахином, был предназначен для Великого инквизитора. Король должен был наблюдать за аутодафе с балкона. Слева тоже установили скамьи ступенями, но без всяких украшений; они предназначались для осужденных. Посередине помоста стояли деревянные клетки, куда вводили преступников на время чтения приговоров. Прямо против клеток возвели две кафедры; с одной читались приговоры, с другой – произносилась проповедь. Для народа тоже устроили места, но поплоше.

Накануне торжества из церкви вышла процессия: впереди шли угольщики, как цех, имеющий отношение к правосудию инквизиции, – они поставляли дрова; за ними медленно двигались монахи-доминиканцы и стража. Дойдя до Королевской площади, процессия остановилась. На помосте водрузили знамя инквизиции и зеленый крест, обвитый черным крепом. Затем кортеж удалился, исключая доминиканцев, которые остались на площади и до глубокой ночи пели псалмы.

Рано утром площадь заполнилась народом. В семь часов на королевском балконе появились король и королева, придворные чины и высшие представители духовенства, и церковный благовест возвестил о начале церемонии. Ее открыли сто угольщиков с пиками и мушкетами, за ними шли доминиканцы, которые несли большой крест. За братьями-проповедниками несли знамя инквизиции. Оно было красного цвета, из дорогой материи; на одной его стороне был изображен герб Испании, на другой – меч, окруженный лавровым венком, и фигура святого Доминика.

После знамени инквизиции появились гранды Испании и офицеры трибунала, а за ними – вереница осужденных по степеням наказания. Впереди выступали примиряемые с церковью. Они были босы, с непокрытыми головами. На них была санбенито – одежда кающихся, род льняного мешка с большим желтым крестом на груди и на спине. За примиряемыми следовали обреченные на бичевание и тюремное заключение. Но главный интерес для толпы представляли осужденные на сожжение.