Теневые игры

— Да. Но в гильдии телохранителей ты не найдешь ни одной девушки. Все они — сильные, высокие мужчины с рельефными мускулами и низкими лбами. Думать эти красавцы, как правило, практически не умеют и никаким наукам толком не обучены, хотя дерутся хорошо и в случае необходимости без раздумий закрывают работодателей собой. А теперь представь: едешь ты с тайным королевским поручением, везешь эти проклятые кристаллы — а за тобой этакий верзила несется, в спину дышит, перед собой в двери не пропускает и все кушанья до тебя норовит попробовать — не приведи боги, там яд. Тут ведь и дураку ясно, что один в такой парочке телохранитель, а другой — господин. А телохранителей, так же, как и хранов, от нечего делать не нанимают. Возникает закономерный вопрос: а что этот самый господин собой представляет, если его охранять приходится? Ты же от подобной подозрительности со стороны окружающих избавлен. Молодой обеспеченный мужчина в сопровождении не слишком умной любовницы — ну что может быть обыденнее?

— А убийца?

— Элементарно, — снисходительно улыбнулась я. — Представители этой гильдии делают свою работу быстро и качественно, но мало заботятся о внешней стороне дела. То есть всем и каждому видно, что здесь поработал убийца. Проще говоря, они никогда не разыгрывают спектаклей, как храны. А мы можем и самоубийство инсценировать, и спровоцировать его, и несчастный случай подстроить, и даже за отдельную плату подставить кого-нибудь, неугодного нанимателю. Представь, как здорово: один твой враг мертв, а другой под следствием и, скорее всего, будет приговорен к смертной казни за убийство. Одной стрелой можно двух зайцев уложить.

— Да-а… — Судя по резко побледневшему лицу Торина, эта идея вовсе не казалась ему такой уж замечательной. Благороднорожденный чистоплюй, что с него возьмешь… Такой скорее двух убийц наймет для неугодных ему людей, чем будет подставлять кого-то. Нет бы ему подумать, что подозрение в подобном случае и на него может пасть, как на организатора и спонсора убийств, — А наемник? Чем ты от него отличаешься?

— Ну сравнил! Ты бы меня еще в один ряд с мясником поставил! Наемник — он что? Ему в принципе любая работа сгодится, лишь бы деньги платили. Такие люди, как правило, умеют всего понемногу — сражаться, маршировать, грабить, готовить, шить, нянчить детей, косить траву, пасти скот, делать горшки или грабли… Поэтому нас, наверное, несведущие люди тоже наемниками нередко кличут — за готовность взяться и за охрану, и за убийство, и за шпионаж. Кроме того, я могу еще и переводчиком подрабатывать, и обеды варить, и даже обращению с оружием обучать. Да и магичу слегка. Такая у меня многопрофильная специальность. Да и…

Я замолчала так резко, будто мне заткнули рот. Впереди в толпе мелькнули знакомые иссиня-черные волосы, и я, едва не зашипев от ненависти, рванулась за ними следом, но потом опомнилась и быстрой цепочкой мысленных ассоциаций спихнула со своих плеч Тьму. Вонато метнулась вверх и вперед, но потом опустилась на привычный насест и равнодушно зажмурила огромные глазищи.

«Не тот».

«Уверена?» — разочарованным мыслеобразом переспросила я.

«Да», — лаконично отозвалась она и вновь вцепилась в плащ коггями, замерев у меня на плече крылатым чешуйчатым изваянием. Да я уже и сама видела, что обозналась: волосы волосами, а фигура у но-прежнему повернутого ко мне спиной мужчины была определенно покоренастее и помассивнее, чем у мечтательного подонка Зверюги, юного и изящного, как принц на гравюре в книжке с детскими сказками.

— Что?

— А? — Я вопросительно покосилась на своего подопечного, потом невольно зацепилась взглядом за роскошный веер из павлиньих перьев, выставленный в витрине какой-то богатой лавки, и печально вздохнула. Не носить мне таких дорогих аксессуаров. Но помечтать-то о них можно? — Что тебе еще рассказать?

— А если, к примеру… Ай! Ну вот! Это все ты виновата — разговорами меня бестолковыми отвлекла! — Торин с размаху влетел в грязную лужу, измарал вонючими брызгами плащ (не только свой, но и мой) и мигом стал похож не на благороднорожденного лорда, а на блаженствующую около лохани помоев хавронью.

Я даже не пробовала спорить. Понимала: бесполезно. Ну разумеется, в этой мелкой неприятности виноватая, и только я. Равно как и в первопричине нашего поспешного бегства из Каленары, и в начале войны Ветров, и во множестве грехов, которые все разумные расы свершили со дня сотворения мира подлунного.