Тени Богов. Искупление

— Есть, наверное, кто-то, кто обращает мышей крысами? — спросил Ло Фенг.

— Есть, наверное, — чуть слышно хмыкнула Амма. — Только тот, кто может, тому — это не нужно. Или он так слаб, что и о себе не может позаботиться. Да и подниматься мне некуда. Я не хочу никуда подниматься.

— Чего же ты хочешь? — спросил Ло Фенг.

— Покоя, — ответила Амма. — Дышать. Есть. Пить. Может быть, любить. Я тебя удивила?

— Стать матерью? — спросил Ло Фенг.

Она не ответила, стиснула зубы, поджала губы и каким-то чудом удержала слезы в глазах. Не пролила их. Только дышать стала глубже, словно пробежала несколько лиг и пыталась восстановить дыхание.

— Ты же…

Ло Фенг выдержал долгую паузу. Такую долгую, что Рит, которая сидела тут же, рядом с Аммой, показалось, что он уже больше ничего не спросит, ни о чем не скажет. Но он продолжил.

— Ты же не человек.

Амма закрыла глаза и тоже заговорила не сразу. Разомкнула губы и прошептала, не поднимая веки.

— Один мой приятель… который вроде меня… отметил одну странность. Люди, которые никогда не видели богов, не знают, что это такое — боги, которые даже таких как я никогда не видели, а если видели, к примеру тех же жнецов, долго не жили, так вот эти люди относятся к богам как к людям. Приписывают им качества человека. Жестокость и мягкость. Доброту и злость. Любовь и ненависть. Мудрость и простодушие. А это не так. Боги — не такие.

— А какие боги? — спросил Ло Фенг.

— Они не такие, — скривила губы Амма. — Вот представь себе стекольщика. Чтобы сварить стекло, он смешивает известь, морскую золу и песок. Песок — это люди. Стекольщику нет дела до отдельной песчинки. Понимаешь? Он даже не думает о ней. Так и боги.

— Вы, значит, известь? — проговорил Ло Фенг. — Или морская зола? А известь — жнецы? И что же за стекло получится из этакой смеси?

— Не знаю, — прошептала Амма и посмотрела Ло Фенгу в глаза. — Может быть, и не должно получиться никакого стекла, а должно получиться варево, чтобы насытить ненасытное чудовище? И люди — не песчинки, а ячневые крупинки? Все пойдет в ненасытную глотку, все.

— А ты тем временем хочешь дышать, есть, пить и любить, — заключил Ло Фенг.

— Я стала человеком, — прошептала Амма. — Почти человеком. Трудно не стать человеком, если падаешь ниц. Оставь свои расспросы, Ло Фенг. Мне нужно поспать.

— Подожди, — попросил Ло Фенг. — Сколько вас?

— Разве я не говорила? — удивилась она. — Это то немногое, что я знаю наверняка. Тринадцать. Но не все такие, как Адна, большинство такие, как я.

— Она придет в себя? — спросил Ло Фенг у Рит, когда они отошли к костру.

— Не знаю, — пожала плечами Рит. — Она околдована. Не просто обессилена, а околдована.

— Ты можешь что-нибудь с этим сделать? — нахмурился Ло Фенг.

— Я только об этом и думаю, — призналась Рит. — Но это не обычная ворожба. Она словно… оплетена корнями, которые проросли сквозь ее плоть. И даже если бы я могла ухватиться за что-то и вырвать эти корни, боюсь, я бы лишила ее жизни.

— Почему Адна не расправилась с нами всеми? — спросил Ло Фенг.

Рит обернулась к костру. Шаннет о чем-то вполголоса расспрашивала Кшаму. Кенди с Руором и Думом встряхивали в пригоршнях и бросали на хвою кости. Фаре, обняв сына, гладила его по руке.

— Ей нужно, чтобы мы дошли, — наконец ответила Рит. — До Опакума. Почему — не знаю. Те, кого она напустила на нас у водного менгира, не могли быть препятствием. Если только проверкой для Аммы и для кого-то еще, кто мог оказаться среди нас.

— Да, — кивнул Ло Фенг. — Наверное, там что-то есть в Опакуме, что нужно Адне. Интересно, сколько таких, как она?

— Пять, — твердо сказала Рит. — Пять всадников, пять жнецов, пять божественных образов, пять посланников. Все кимрские сказки об этом.

— Все сходится, — проговорил Ло Фенг. — Пять умбра. Двадцать теней умбра. Или курро, неважно. Всего двадцать пять. Осталось тринадцать. Двенадцать сгинули. Хмельная падь…

— Двенадцать окаменевших героев, — вновь обернулась, посмотрела на поникшую Амму Рит. — Былое, ставшее сказкой. Почему ты вспомнил об этом?

— Амма права, — задумался Ло Фенг. — Они ведь и в самом деле, наверное, почти стали людьми. Умерли они, во всяком случае, почти как люди.

На второй день пути отряд Ло Фенга едва не попал в беду. Стоило эйконцу подняться на прикрытый редколесьем холм, как следующий за ним Руор разразился проклятьями, ухватившись за загривок. Затем зашевелились, заерзали в седлах остальные. Жжение заставило Рит прижать руку к груди, к трем камням, что погрузил в ее плоть Ло Фенг.

— Надо остановиться, — прохрипела Амма. — Нельзя уходить дальше к югу. Старая гебонская дорога закрыта для нас.

— Но на северном тракте фризы и те же геллы! — воскликнула Кенди.

— А на юге — жнец, — с трудом выпрямилась в седле Амма. — Я чувствую. И он нас может почувствовать. Если уже не почувствовал. Пойдем на восток. Надо будет искать дорогу через топь. Там есть тропы. Пойдем или по кабаньим следам, или найдем вешки.

— Я сейчас, — поджала губы Шаннет, подала лошадь к основанию одинокой сосны и набросила уздцы на торчащий сук. — Посмотрю. Заберусь наверх и посмотрю.