Тени древней земли (СИ)

Трое полицейских обменялись взглядами, в которых было много недосказанности. Евгений и Мария пришли к выводу, что жена Барсукова ничего не знает о расследованиях своего мужа, если только расследования не стали настолько частью их повседневной жизни, что она перестала обращать на них внимание.

— Моя бабушка делала то же самое, — сказала Мария. – Она всегда оставляла на накрытом столе тарелку для злых духов.

Увидев озадаченное выражение лица питерца, Барсуков пришел ему на помощь:

— В Крыму в сельской местности культ мертвых и уважение к душам умерших, будь они при жизни, хорошими или плохими людьми, так же стары, как и само время. Вы должны знать, что с античных времен на острове существует очень сильное убеждение, что смерть не означает конец жизни, но только той жизни, которую мы знаем.

— Я не понимаю…

— Ешьте, а то остынет, — сказала Регина Львовна.

Она была доброй и заботливой женщиной: из каждой поры источала материнскую нежность, но при этом вела себя так же вызывающе, как и Мария; более того, она сразу же воспользовалась возможностью поворчать на Кротова:

— Если только вы, питерцы, не можете есть и слушать одновременно?

— Неплохо, — согласилась Райская, подмигнув Евгению.

— Двое против одного, да? Какой способ проявить солидарность! Я сдаюсь, хорошо? — сказал Евгений, поднимая руки. – Пожалуйста, продолжайте.

— Как я уже говорил, смерть никогда не рассматривалась как нечто окончательное, а лишь как необходимый проход к иной духовной жизни. В этих краях местные жители всегда верили, что души умерших ведут жизнь, во всех отношениях похожую на предыдущую, но в измерении, которое можно назвать параллельным…

— Немного похоже на карелов, – произнес Евгений.

– Да, и не только.

— Ах, я тебе еще не говорила, но Кротов — наполовину карел, – сказала Мария.

Евгений кивнул.

— Но я не знаю, что вы имеете в виду, – призналась Мария. – Простите, но у меня всегда было два по истории.

— У нас, у карелов, тоже существовал древний языческий праздник, который отмечал окончание лета и начало нового сельскохозяйственного года, — пояснил Евгений.

— Безусловно, – подтвердил Барсуков. — Это есть у многих народностей.

Мария продолжала смотреть на него с явным замешательством.

— И что?

— Карелы делили солнечный год на два периода: период рождения и расцвета, и период, когда природа впадает в спячку, проходя через время покоя. Они верили, что в ночи, когда наступают эти два периода, правление света и правление тьмы могут сойтись и таким образом освободить души умерших, которые затем могут вернуться на Землю, – уточнил Евгений.

— Праздники отмечались в день весеннего и осеннего равноденствия, – добавил Барсуков.

— Ты знаешь, в тебе погиб замечательный этнограф, — поддразнила подполковника Мария. — Каждую неделю бы по телевизору передачу вел.

Барсуков не отреагировал на провокацию. Все началось с обсуждения кулинарных изысков, но у Кротова возникло ощущение, что подполковник уже вводит его в ритуальный контекст нераскрытых дел.

— В Крыму этот праздник проходит в деревнях многие сотни лет с очень похожей организацией. Смысл его в том, что во многих деревнях в разных частях полуострова принято оставлять накрытый стол перед сном для духов умерших, которые могут вернуться исключительно этой ночью, чтобы навестить свой прежний дом.

— Это мракобесие. Но спасибо за объяснение, — сказал Евгений.

— Пожалуйста. Нравится ли вам это блюдо? — спросила Барсукова.

— Это божественно. Мои комплименты, Регина Львовна.

Она улыбнулась. Когда они вошли в дом, жена Барсукова обняла его и чмокнула в обе щеки, словно сына, вернувшегося после долгого пребывания за границей, и Евгений сразу почувствовал себя как дома. Их дом — резиденция с камином в центре гостиной, излучавшим зимой приятное тепло, — находился в окружении рощи диких магнолиевых кустов, посреди холмов, поросших тополями, кленами и олеандрами, с которых открывался вид на плато. Легкий ветер унес немногочисленные облака, которые все еще висели над безупречным небом.

Роман Игоревич встал, чтобы проверить, как готовится мясо на огне, и Мария воспользовалась случаем, чтобы негромко спросить Регину Львовну:

— Но ваш муж ничего не ест?

— Не очень много. В основном вареные овощи. Химиотерапия разрушает его пищеварительную систему, иногда вызывая кровотечение и рвоту. Он потерял аппетит и вкус к еде…

— Но не к жене, — сказал Барсуков из другого конца комнаты, заставив ее покраснеть.

— И, судя по всему, еще не слух, — прокомментировала Мария.

Подполковник обернулся с улыбкой на лице.

— У смерти нет глаз, к сожалению. Она никому не смотрит в лицо. Что вы можете сделать? Но то, что вы оба здесь… Вы не представляете, как это важно для меня.

Оба сотрудника обменялись тревожными взглядами: их пугала ответственность, которую возлагал на них подполковник, и они не чувствовали, что смогут оправдать его ожидания.

Барсуков, напротив, удовлетворенно кивнул. Впервые за многие годы он был уверен, что нашел именно тех людей, которым можно передать профессиональную эстафету.

Глава двадцать четвертая