Тени древней земли (СИ)

— По стандартной колее. Но это было время застоя. Тогда не то, что ритуальных убийств, считалось, что например, серийных убийц в СССР, в стране победившего социализма, не может быть. Так считали и в прокуратуре. По мнению следователя, девушка была похищена, семья отказалась платить выкуп, и похитители убили ее таким варварским способом, чтобы она не опознала похитителей.

— Хоть кто-то допускал версию похищения, – сказал Евгений.

— Да уж… через два месяца майор Джубанов был переведен в Нальчик, в свой родной город. Потом его направили в Афганистан для обучения местной кармалевской милиции. Вскоре его машина подорвалась на мине…

— Однако… Его заменили?

— Но не сразу. В течение этих двух месяцев должность оставалась вакантной. Местная милиция продолжала действовать самостоятельно. Расследование проводилось по шаблону…

— Но настоящая проблема, настоящая загадка была в другом, не так ли? — произнесла Мария.

Роман Игоревич серьезно кивнул.

— Да, личность жертвы. Личность жертвы. Выяснить, кто она такая, не удалось. Никто не искал ее, никто не заявил о ее пропаже, никто в деревне и соседних деревнях не узнал ее.

— Как это возможно? — спросил Евгений. — А в Ялте?

— Тоже не узнали.

— И никто никогда не видел эту девушку? Как такое может быть? Может она была туристкой?

— Я не знаю. Я задаю себе этот вопрос уже сорок один год и до сих пор не нашел на него убедительного ответа. Я могу вас заверить, что мы прошлись по всему полуострову за время расследования. Ничего. Журналист из местной газеты написал статью и по нашей просьбе выложил обращение к свидетелям с большим количеством фотографий девочки, предлагая всем, кто ее узнал, откликнуться. Никто не отозвался.

— Ничего удивительного, — прокомментировала Мария.

— Да, статья не возымела желаемого эффекта. Напротив, она имела печальные последствия для Кантарского, который чувствовал на своей шее дыхание начальства. Они давили на него, требуя быстрее разобраться с этим делом.

— Как всегда, — сказала Мария.

— Не заблуждайтесь на этот счет. Генерал был типичным сукиным сыном. В ответ на это он устроил масштабную проверку ранее судимых жителей региона и взял десяток из них в качестве простых подозреваемых, не имея ни малейших доказательств. Он выбирал самых маргиналов с отсутствием алиби — вот к чему сводился его метод расследования.

— Типичный случай, – усмехнулся Кротов.

— Подобные вещи постоянно происходили и тогда, — покачала головой Мария. – Разве не так?

— К сожалению, да, — признал Барсуков.

— И что?

— Итак: десять человек в СИЗО, неопознанная жертва, ни одного свидетеля, непонятный ритуальный мотив, и стратегия Кантарского заключалась в том, чтобы дождаться, когда кому-то из этих десяти надоест сидеть в тюрьме и он на кого-нибудь настучит, чтобы закрыть дело, получив признание.

— А как же местные жители? — задумчиво спросил Евгений.

— Для них это было так, как будто ничего не произошло. Крым это был курорт всесоюзного масштаба с большим количеством туристов, каждый день сменявших друг друга. Люди решили, что это была какая-то туристка с просторов необъятной нашей советской родины.

— И чем дело закончилось? – спросил Евгений, просматривая папку.

— Да, и это еще большая загадка в этой истории… Через три недели после обнаружения тела райотдел милиции загорелся.

— Невероятно, — произнесла Мария.

— Комиссия признала причиной неисправность электропроводки.

— А как отреагировал Кантарский? — спросил питерец.

— Когда истек срок содержания подозреваемых под стражей и их отпустили под подписку о невыезде, он ушел на больничный и заперся дома, пока через несколько месяцев его не перевели в родной Омск. Он, кстати был убежден, что райотдел подожгли местные уголовники, отомстившие за произвольные аресты их дружков.

— Правдоподобно, — сказала Райская.

— В этом есть смысл, да. Самое интересное в том, что архивы РОВД и комната вещдоков сгорели. Из предметов, найденных на месте преступления, осталась лишь горстка пепла.

— Черт… Так вы думаете, что между убийством и пожаром могла быть связь? — спросила Мария.

— Я не знаю… Это так и не было установлено. Скажем так, уничтожение вещественных доказательств и невозможность опознания тела способствовали тому, что дело было в конце концов закрыто.

— А каково ваше мнение по этому поводу? Как вы думаете, местные знали, кто эта девушка?

— Я могу ошибаться, но моя интуиция всегда подсказывала мне, что нет.

— Значит, это мог быть кто-то не из этих мест? — спросил Кротов.

— Я не знаю, Евгений. Я говорю тебе, я не могу быть уверен, но что-то подсказывает мне, что это было именно так. Девушка была вообще не крымчанка.

— Зачем же так убивать ее?

— Это вопрос ключевой, — произнес Барсуков. – Я был двадцатилетним, после армии, без какого-либо служебного опыта. А Кантарский и другие не только были бесполезны, но и усугубляли ситуацию, отталкивая от себя общество, которое и так не было склонно к сотрудничеству. Не говоря уже о том, что ни прокуратура, ни кто-либо другой никогда не беспокоился об этой девушке. У них были другие заботы.

— Отпечатки пальцев?