Тени Эзеля опубл в журн Подвиг (СИ)

Мальчишки с восхищением смотрели на эти действия. Затем стали пробовать сами, щелкали замком на конце дула, несколько раз повторяли эти действия, получалось.

Владимир Сергеевич, поглядывая в их сторону, вытащил из шкафа и положил на стол с тяжелым стуком нечто совсем удивительное. Это был тяжелый автомат с круглым диском. Приклад автомата был потерт, с царапинами. К автомату, за дуло с одной стороны и за приклад с другой, был прикреплен порыжевший и потертый ремень.

- Кто знает название?

-ППШ, - сказал Лешка, не спуская глаз с прославленного оружия Великой Отечественной.

-Точно, Птицын, молодец, это пистолет - пулемет Шпагина.

В кино автомат казался чем-то небольшим, а тут мальчишки увидели очень длинное дуло с резким срезом вниз на конце, с крупными прямоугольными отверстиями на нем, диск оказался большим и широким.

-Можно? - спросил Женя.

-Смотри, - Владимир Сергеевич протянул ему автомат.

Женя взял автомат обеими руками и сразу почувствовал, как дуло с диском потянуло его руки вниз, с трудом удержал на весу. Оружие казалось в руках чем-то вроде пришельца из других миров. Женя положил его на стол.

-А как диск снимается? - спросил Борька.

-Вот так, - военрук взял левой рукой дуло, а правой чуть качнул диск и отсоединил его от автомата.

На этот раз мальчишки не поняли, как это произошло.

-А как диск-то был прикреплен? - спросил Борька.

Владимир Сергеевич перевернул автомат диском вверх.

-Вот тут, - показал он на какой-то длинный штырек внизу, - фиксатор.

Он взял диск, вставил его в паз, а затем оттянул штырек назад. Штырек сухо щелкнул.

-Готово, - Владимир Сергеевич повернул автомат и снова положил на стол.

-А патроны в нем есть? - спросил Борька.

-Патронов к учебному оружию не полагается, боек сточен, а то ты так чего доброго кого-нибудь подстрелишь.

- Поняли, как диск крепится? Показываю еще раз. Берем автомат, держим его вот здесь, а свободной рукой оттягиваем фиксатор, теперь повернем его, вот так, раз! - снова раздался щелчок; военрук чуть качнул диск, и он выпал из паза.

-Владимир Сергеевич, а вы воевали? - спросил Борька.

-Воевал, меня в 44 призвали. Я в Белоруссии воевал. Слышали такого - Юрий Смирнов?

-Смирнов? - ребята поднапряглись. Тут Хазин вспомнил набор марок двоюродного брата - на них были изображены герои Советского Союза. Среди них, кажется, была и марка с изображением рядового Смирнова, в гимнастерке, почти обритого наголо юноши с очень решительным и строгим выражением глаз.

-Он, кажется, Герой Советского Союза? - нерешительно сказал Женя.

-Точно, военрук посмотрел в окно. Я воевал на участке фронта недалеко от места, где он погиб. Помню, к нам пришел в землянку политрук и показывал железные костыли, которыми фашисты его прибили к бревнам. Рассказывали, как его мучали. - Военрук замолчал, вдруг глаза его сверкнули.

- Ух, я и злой тогда был, - сказал он.

Глава 10

Первые дни

Автобус вез их по его родному району, и Женя тоскливо смотрел в окно. Пешеходы, улицы, знакомые дома, магазины, кинотеатр - все теперь казалось каким-то чужим, словно увиденным сквозь стекло.

Привезли на улицу, вдоль которой тянулся длинный желтый забор. Остановились перед большими железными воротами. Ворота открылись, и автобус заехал во двор.

-Оставь надежду всяк сюда входящий, - сказал сам себе Женя. Он был культурный юноша.

За воротами остались родители с сумками, авоськами, с какими-то пакетами, которые все еще надеялись передать.

Парни, кто уже обритый, кто все еще с шевелюрой, кто-то в кепке, - прильнули к окнам автобуса. Во дворе было много народа, таких же допризывников.

Передняя дверь открылась.

Все вскочили.

-Из автобуса не выходить! - скомандовал офицер из военкомата, который привез их сюда, а сам вышел.

Машина осторожно выехала на улицу и направилась в город. По городу кружили около часа, но никуда конкретно не приехали. Вскоре за окнами опять замелькал длинный забор Автобус въехал в те же самые ворота, но теперь перед ними не было толпы родителей.

Вторые ворота раскрылись перед ними на второй день.

-Пресня, вторая пересылка, - раздались голоса, - значит, в московском округе будем служить.

Длинный бетонный забор красили такие же коротко стриженые ребята в гражданке, справа увидели двухэтажное здание.

Недалеко на скамейке сидели двое - в кителях, с синими погонами, на погонах - продольная широкая желтая полоска, большие треугольники бело-голубых тельняшек в вырезах кителей, белые аксельбанты на правом плече, у ног - черные "дипломаты" с металлической окантовкой. В руках у одного - синий берет. Берет другого лежал на скамейке, а в руках у него была гитара, желтая, дешевая, за семь рублей. Он пел красивым голосом.

-А на окне - наличники, гуляй да пой, станичники.

Песню Хазин никогда не слышал.

Вторая тоже была про казака, - "Только пуля казака во степи догонит".

-Ну что, духи? Нравятся песни? - спросил десантник, отложив гитару.

Призывники закивали, - "клевая".

-Чья? - спросил кто-то.

"Купец" назвал фамилию, но Хазин ее тогда не разобрал.

- Какие они духи? - засмеялся первый, - им еще духами стать надо.