Тени пустыни

— Оставьте его в покое, — оторвался от письма Гулям. — А вы, господин начальник канцелярии, я вижу, и подслушать не прочь.

— Как можно… Это только шалун — ветерок коснулся моих ушей… Хи — хи!.. О, я готов отдать должное вашим чувствам, господин министр, но… у вас супруга англичанка, а вы пребываете на территории нашего благословенного государства, а лучшие друзья благословенного шахиншаха Реза Пехлеви — англичане, и да позволено мне…

Казалось, что начальник канцелярии вот — вот развалится на куски, на самые мелкие кусочки… И что каждый кусочек рассыплется мелким бисером восторга в адрес шахиншаха и его друзей — британцев. Но не забывал велеречивый чиновник и пуштуна. Все же он полномочный векиль, вельможа, его превосходительство. Чиновник сыпал высокопарными комплиментами, перемежая их униженными: «Ничтожный из ничтожнейших слуг вашей милости!», «Я только ступенька вашего порога». Его голова вертелась на тонкой шее, рот, как говорится, источал мед и сахар, а глаза, холодные, пытливые, рыскали по комнате, по хурджунам, по одежде, стараясь проникнуть в душу, в мысли, в слова…

Облизав масленые губы, начальник канцелярии под конец воскликнул:

— О, я много лет служил в экспортно — импортной конторе «Англо — персидской нефти»! И сохранил приятнейшие воспоминания. Никогда управляющий не забывал к празднику рамаана отметить наше усердие…

— Клянусь, — холодно заметил Гулям, не будучи в состоянии унять возбуждение, — клянусь, вы восточный дурак, господин начальник канцелярии, и из таких дураков на Востоке сложен фундамент могущества Великобритании. И только благодаря вам, дуракам, господа империалисты преотлично чувствуют себя на Востоке…

Начальник канцелярии продолжал егозить, и шея его крутилась и раскручивалась, губы расплывались в улыбочке, но слова застряли у него в горле. Выпучив глаза, он смотрел на пуштуна и, видимо, не мог решить, как повести себя в ответ на оскорбительные слова. По — видимому, он счел за лучшее принять их за шутку. Завертевшись на месте, он потер свои сухонькие руки:

— О, остроты, перлы красноречия… Конечно, если говорить начистоту, и у англичан — да извинит меня ханум, ваша супруга, — есть недостатки… крошечные, малюсенькие, но есть.

— Англичане, да и все ференги, изгнали из сердца человечность вместе с совестью, — жестко сказал Гулям. — Они охотники за самой ужасной дичью человеком. Еще подлее те, кто служит им…

— О, вы большой шутник, ваше превосходительство. Вы высказываетесь… э… э… недвусмысленно очень… очень.

Движением руки Гулям оборвал разглагольствования господина начальника канцелярии.

— Господин губернатор пишет: временно надо задержаться и не переезжать границу?

— О да!

— В чем дело? У меня же тегеранская виза.

— Стелюсь под ноги вашей милости, господин, но в Сеистане какие — то злонамеренные нападают на селения, шалят на дорогах. Их превосходительство господин генерал — губернатор обеспокоены. Как бы… э… э… И притом с вами жена, которая э… …в отступление от законов религии… э… э… появляется с открытым лицом, что вызывает брожение среди верующих.

— Ханум — моя жена. И мое дело, как ей ходить.

— Знаю, знаю и не вмешиваюсь. Но белуджи Керим — хана бешеной природы, как бы…

— Довольно! Отправляйтесь, господин начальник канцелярии, и передайте господину генерал — убернатору мою благодарность за беспокойство обо мне и моей жене.

Он нежно коснулся руки ханум, как бы успокаивая ее.

— А теперь, господин начальник, вы свободны. Можете ехать.

Это прозвучало, как «проваливайте!».

— Что вы, что вы! Мой писец джейраном доскачет. А мне позвольте посвятить себя заботам о ваших удобствах и безопасности.

Гулям возмутился:

— Приставлены следить за мной?

— Да разве я осмелюсь! Да как ваше высокопревосходительство могли подумать! Буду счастлив, если скромные заботы… Ни один волосок не упадет с головы вашей супруги. Ваше путешествие по Ирану уподобится прогулке по садам рая.

Он умолк, ожидая вопроса. Но, видя, что Гулям молчит, он согнулся в поклоне и просюсюкал:

— Осмелюсь почтительнейше доложить: генгуб ждет вас и вашу супругу к себе.

— Это еще что значит? Я занят.

— Их превосходительство жаждет лицезреть вас и вашу супругу. Их превосходительство надеется, что вы и ваша супруга не откажетесь воспользоваться его гостеприимством и… и…

— Что еще? — Гулям потемнел от ярости. Он терзался своим бессилием.

Настя — ханум заметила это. Она хорошо знала мужа и, положив руку на его руку, предостерегающе продекламировала:

— «Минует буря и снег — наступит весна, минует засуха — наступит время дождей…»

— Ах, как мудро! Какая глубина! — заверещал начальник канцелярии.

Предостережение подействовало. Гораздо спокойнее Гулям протянул:

— Итак, их превосходительство приглашает нас…

— …выслушать из его уст… э — э… по поводу вашего выезда за границу.

— По поводу заграничных виз?

— Почтительнейше осмелюсь подтвердить, — именно по поводу заграничных виз.

— Где сейчас генгуб?

— Их превосходительство господин генгуб изволят охотиться в угодьях поместья Баге Багу, близ священного города Мешхеда.