Тени Рентиана (СИ)

Блестящая ручка под пальцами плавно подалась вниз. Все, больше не было смысла скрываться. Она вошла очень быстро и сразу захлопнула за собой дверь. Громкий щелчок отрезал ее от всего, что происходило до этого — от Джетро, от дочери, от прошлой верной службы.

Его Величество Алисон сидел за большим столом, вольготно раскинувшись в широком кресле. Он растолстел за минувшие месяцы, и еще сильнее состарился. Или был таким всегда, а она за его добротой не желала видеть прогнившего насквозь человека? Сердце заколотилось снова, но уже не от тревоги, а от злости, граничащей с лютой ненавистью.

- Вирнета Гамильтон? — голос короля звучал спокойно, устало и отчужденно. — Что вы здесь делаете? Мне не доложили об аудиенции.

- Зато я докладываю вам лично, - отрезала Мия, направляясь к его столу твердыми шагами. — Я явилась для очень важного разговора, Ваше Величество.

Она низко поклонилась ему и достала листки из-за пазухи, швырнула этот смятый бумажный, замаранный чернилами сор, на стол. Камин в приемной не горел — король не мерз, а значит бумага не сгорит. В груди словно лопнула тонкая дрожащая струна — теперь Мия Гамильтон уже ничего не боялась.

- Это что вы такое себе позволяете?! — громовым голосом закричал король Алисон. — Вирнета Гамильтон?! Я требую объясниться!

- Как же легко вы меняетесь, - прошептала она хрипло и надломлено. — Нет, Ваше Величество, - с каждым новым словом голос креп, и дыхание становилось сильнее. - Объясняться будете вы, слышите, вы, продавший душу Марениусу!

Тяжело дыша, Базиль схватил письма и пробежался по строчкам рассерженным взглядом. Глаза у него налились кровью, щеки побагровели — так Мия впервые увидела истинную суть своего государя. Даже если после появления Марениуса она самую малость сомневалась в его правдивости, теперь горькая правда стала печальной и скользкой явью.

- Кто дал тебе это?

- Тот, кто не оторвал вам голову, как вашему сообщнику! — голос нехорошо зазвенел от непролитых слез.

- Да как ты смеешь?! — сорвался толстяк на фальцет, и оттолкнул от себя стопку бумаг — они нелепо разлетелись по столу, некоторые свесились с него, будто человеческие фигуры наполовину в пропасть! — Я сделал тебя той, кем ты являешься сейчас, дал положение в обществе, хорошего мужа — хотя ты не стоишь ни единой из этих милостей!

- Теперь я смею все! — воскликнула Мия. — Не думайте, что вы всесильный! Вашей власти хватило только на отравление жены, ведь это сделали вы, так?! Чтобы самолично править…

- Молчать! Вы горько пожалеете о своих словах, вирнета…

- Марениус вам не поможет!

Вместо ответа король вскочил и неуклюже дернулся к висевшему на стене витому шнуру — неумело приделанному и оттого неудобному для толстых королевских пальцев. Он хочет, чтобы гвардейки выпроводили ее или вовсе арестовали, он хочет замять неудобную правду и избавиться от улик, но этого никогда не будет! Пусть ничтожество понесет наказание, во что бы то ни стало!

Злость — это огонь. Смертоносная, живая, горячая сила ярко-рыжего цвета, что вырывается из глубин разгневанной взбешенной души, из тьмы, из пальцев. По глазам ударило красной вспышкой, в сторону Мии метнулось несколько слабых искр. Неудачная магия иногда подводит, но на сей раз чистая злоба не скроется в потайных уголках обманутой Хранительницы. Крепко сжатые пальцы тонких рук метнули в томиранского Владыку огненный шар — в камзол. Бархат вспыхнул, будто свечка. Следующий шар угодил в голову, в редеющие волосы, и только потом Мия смогла опомниться. У нее дрожали руки и губы, пока жалкий монарх бился в агонии и заходился в диком крике. Его власть, его сила, его могущество догорали вместе с ним.

Колдовской огонь быстр и жесток, но все же скор на расправу. Гибель свершилась, по ковру рассыпался серо-черный пепел — того же цвета, как душа Алисона. В сознании мелькнула ленивая мысль о выгоде Марениуса, не желающего убивать короля своими руками, но Мия тут же отбросила ее прочь. Нужно уходить. Убегать. Убираться.

***

Эдит Листон никогда не проходила мимо чужих бед, даже если те случались по ее вине, и потому, услышав крики в королевской приемной, немедленно метнулась туда. Две гвардейки и гвардеец помчались следом, хотя она им не велела, и, ворвавшись в комнату, все узрели гору пепла на роскошным ковре. В прохладном воздухе стойко витал запах гари и тлена.

- Что произошло? — засыпали Эдит вопросами. — Это король? Его Величество скончался?!

- К моему великому сожалению, - бесцветным голосом отозвалась девушка, разглядывая обрывки темного бархата и горелые ошметки, недавно бывшие бумагой, - именно так и есть.

- Но что произошло? Пожар?! Здесь ни свечей, и камин пустой…

- Нет, уважаемые, - отрезала Эдит, скрипнув зубами, потому что от потомицы Великой Матери никогда ничего не скрывается. — Это сделала Гамильтон.

Глава 38. Мия Мелтон. Огонь и вода