Тени Рентиана

− Ну же, не ершитесь, Раймонда. Ее Величество Виолет Готье желает видеть вас представленной ко двору, своей второй защитницей.

− Вот как? Кто же первая?

− Фемита Шанталь Матиа занимает должность главы королевских стрелков. Вам предлагается стать главой личного охранного отряда Их Величеств. Ну а за всю королевскую стражу, вместе взятую, отвечает генерал Валери Дане.

− Как мило со стороны Матиа, − помолчав, ответила Раймонда, − что она согласна терпеть рядом с собой убийцу своей пассии.

− Вы изменились, фемита. Она — тоже. Но все же будьте осторожны с Сенье, прежде это семейство не могло прожить и года без объявления кому-нибудь кровной вражды по надуманному поводу. Что же делать, когда у них имеется повод вполне веский…

Повисла долгая и мучительная для обеих женщин пауза — каждая думала о своем. Вино кружило голову Раймонды — больше от ее усталости, чем от крепости, а на какую тему размышляет кардиналисса, оказалось тайной — Анна так и не выдала своих мыслей. Что же, может и к лучшему.

Шанталь вспоминалась Раймонде смутно: в памяти всплывала лишь коренастая полная девушка с приплюснутым носом и очень злыми глазами. Такие редко меняются и обычно становятся закоренелыми ненавистницами всего живого., но Раймонда предпочла не огорчать тетю.

Остаток ужина прошел в унылом молчании, и вот, наконец, тетушка допила воду, а племянница — вино.

− Оставайтесь здесь на ночь, Ваше Высокопреосвященство, — предложила Раймонда, пожелав сгладить немую неловкость, возникшую между ними.

− Увы, это не положено моему сану. Меня ждет резиденция и молитва.

− Вам отведут гостевые покои и принесут иконы.

− Благодарю, дочь моя, но нет. Твердость духа — есть испытание Богинь.

Раймонда не стала спорить, лишь покорно склонила голову, прежде чем поцеловать протянутые пухлые пальцы тети. От сопровождения до крыльца кардиналисса отказалась и лишь сказала, чтобы послезавтра в десять часов утра Раймонда явилась во дворец. Желательно в парадном мундире родовых цветов. Еще желательнее — не вступать во дворце в споры с Шанталь Матиа или кем-то еще, но Раймонда уже не слушала, у нее слипались глаза. Отчаянно подавляя невежливые зевки, молодая женщина пожелала гостье удачного пути и спокойной ночи.

А потом ее встретила мягкостью уютная постель, показавшаяся после жесткого матраса на казарменной койке просто воплощением Светлого Царства, и Раймонда довольно быстро погрузилась в глубокий целительный сон.

Следующий день оказался медленным, бестолковым и почти пустым, не считая важного разговора с управляющей Зое Пти, которая отчиталась за все расходы и рассказала, что уволила старого горничного за вороватость и вольное поведение с лакейками. Раймонду это вполне удовлетворило. Состояние комнат было в полном порядке, как и книг, посуды, оружия, а за продовольствием уже послали слугу. Поблагодарив управляющую, фемита Вион заплатила ей необходимую сумму за труды, и медленно обошла свои владения.

Оказывается, за десять лет она почти забыла свой дом, но теперь память понемногу вливалась обратно в разум. Ноги сами принесли женщину в галерею, украшенную портретами почивших родственников и предков, а кое-где белели мраморные бюсты. Герцогини и герцоги смотрели на последнюю дочь рода Вион с легкими полуулыбками или же наоборот, сурово сдвинув брови, точно увидев из Светлого Царства, как серьезно она провинилась. Взгляд остановился на материнском портрете, написанный незадолго до кончины тридцатилетней Изабель Вион, и у Раймонды сжалось сердце.

Покойная герцогиня в красном платье смотрела на нее строго и устало. У матушки были немного резкие черты лица, что, впрочем, не мешало ее очарованию, а черные прямые волосы вольно рассыпались по плечам.

− Простите меня, − выдохнула Раймонда. — Я стану последней в роду. Так суждено.

И, правда. Вздорным и ветреным мужчинам нет веры, а ей совершенно не хотелось угодить снова в передрягу — будь Изабель Вион жива, то поняла и приняла бы позицию дочери.

Утро девятнадцатого дня третьего месяца Зеленой Сестры вползло в окно тусклым светом пасмурного дня, и Раймонда отметила, что духота исчезла еще вчера. Странное дело — столичная погода, словно сама религия сиранизм, господствующая в Маренто, распоряжается ей, словно Зеленая и Золотая Сестры кидают ее будто мячик. То холод, то жара, а ведь раньше так было не всегда.

В давние времена, когда прапрабабушка Раймонды, великая полководица Колет Вион, была еще маленькой девочкой, вместо легких острых шпаг люди сражались тяжелыми рубящими клинками, а вместо плащей надевали доспехи, магия Огня и Воды, живущая в крови большинства людей бывшей Марентии, начала иссякать. А потом и вовсе пропала, как растаявший снег теплой весной. Ходили злые толки, что исчезновение магии случилось из-за мифической ссоры близнецов, управляющих Марентией и прогневивших Великих Сестер — может быть, так и было, и Ледяное море появилось именно в те времена.

Только гадать было бессмысленно, да и времени не оставалось.