Тени Шенивашады

«Что же он делает!» — уже не на шутку встревожился Солень. — «Он же топит меня! Подводит под неравновесность!» В том, что Ран-Ир-Раннар действует злонамеренно, Солень не сомневался. Тзай-тарры не могли не знать историю и принципы работы Совета. Совет создавался как поле для общения равных. Хотя у Совета и были председатели в лице триумвирата, но решалось всё общим голосованием, где голос Соленя, Альтамаса и Маурела значил не больше, чем голос любого другого магната. Совет возник как противовес единоличной княжеской власти, и магнаты когда-то давно поклялись не устанавливать единовластия в Вилении. Сейчас Ран-Ир-Раннар поставил Георга выше всего остального Совета, и тем самым, вывел Георга за рамки Совета, разом настроив против него всех магнатов. А Соглашение против неравновесности касалось как раз таких случаев. Если магнат пытался встать выше Совета, то его исключали из Совета, и его имущество подлежало разделению между всеми магнатами. За всю историю было всего два таких случая. Сейчас тзай-тарры подводили к третьему. Если бы они тихо заключили договор у Соленя в особняке, это бы не имело столь серьёзных последствий, как заявления Ран-Ир-Раннара прямо на заседании. Ведь в первом случае пострадали бы только деловые интересы отдельных магнатов. Сейчас всё стало куда серьёзнее: высказав в лицо магнатам, что они недостаточно хороши для сотрудничества с Таннедер-Ир, тзай-тарр задел их честь, а это не прощается. И если тзай-тарры через пару дней просто улетят к себе домой, то Георг останется здесь — и будет отвечать за всё.

У Георга разом пересохло горло. Отдавать своё имущество он не собирался, и это означало только одно — постоянную войну с остальными магнатами. Надо было срочно как-то исправлять ситуацию. Солень схватил стакан воды, разом отпил половину, встал и произнёс:

— Смею заверить Совет, что со своей стороны я не давал Ордену никаких обещаний относительно добычи тзай-тана. Я не могу согласиться с характеристикой уважаемого Ран-Ир-Раннара, будто я являюсь самым подходящим из магнатов для добычи тзай-тана. Я прекрасно знаю, что меня окружают достойные люди, каждый из которых бы с честью справился с делом добычи.

— Означает ли это, что вы отказываетесь от сотрудничества с Таннедер-Ир? — спросил Альтамас.

— Это означает, что я предлагаю решить этот вопрос в установленном порядке, голосованием, — ответил Георг. Ему казалось, что он нашёл ту соломинку, которая может вытянуть его из этой беды. — Предлагаю выдвинуть десять кандидатов от Совета и путём голосования установить, кто из них более достоин принять участие в концессии.

Георг понимал, что даже если он сейчас избавится от угрозы исключения из Совета, то в будущем перед ним встанет другая проблема. Отношения с Советом в любом случае уже будут не те — тзай-тарры обозначили магнатам их внутреннего врага, и теперь любое действие Соленя будет пониматься в первую очередь как попытка узурпировать власть. Но с этим можно было как-то разобраться. Другой же вопрос в том, что тот, кто получит договор концессии от тзай-тарров, станет открытым врагом Соленя, и, используя свои многократно возросшие ресурсы, будет пытаться вытеснить его с рынка.

— Мне представляется, что это отличная идея, — согласился Альтамас. — Господа, если возражений нет, я предлагаю прямо сейчас начать определение кандидатов.

Но едва Севастьян успел договорить, поднялся князь. Он обменялся взглядами с Ран-Ир-Раннаром и произнёс:

— Я боюсь, господа, что вы не правильно поняли смысл нашего сегодняшнего собрания. Мы собрались здесь не для того, чтобы выбирать, а для того, чтобы утвердить кандидатуру господина Георга Соленя в соответствии с правилами Совета.

— Это возмутительно! — воскликнул Маурел. — Вы пытаетесь нарушить все принципы Совета!

— Нет, господин Маурел, это не так, — произнёс Алун, демонстрируя окружающим какой-то свёрток. — Это договор третьего Совета, заключённый между тогдашним Великим князем, моим достопочтимым предком, Феофилактом Дубовым, и Советом магнатов. Действие этого договора никогда не прерывалось и никем не оспаривалось. В договоре указано, что в делах, касающихся всей Вилении в целом, затрагивающих интересы не только отдельных личностей, но всей страны, слово Великого князя является решающим, а Совет лишь выполняет функцию утверждения княжеского решения. Сейчас как раз такой случай. Поэтому сегодня я требую от Совета соблюдения этого договора.

В зале повисло молчание. Ран-Ир-Раннар с довольным видом осматривал разом присмиревших магнатов. Альтамас и Маурел рассматривали переданный им Алуном договор. А Георг думал над тем, как же долго тзай-таррам пришлось дрессировать князя, чтобы он смог без заминок выговаривать такие сложные предложения.

— Но разве уже всё решено? — спросил Альтамас. — Разве господин Солень уже согласился, разве договор концессии уже подписан?

— Согласие господина Соленя не требуется, — ответил Алун. — Я призываю его к исполнению договора как виленского гражданина, а Совет утверждает со своей стороны моё решение. А договор уже подписан.