Тени теней

– Как я и сказал. Я в тот день был на дежурстве. Я был на детской площадке, когда нашли тело девочки. А потом мы вдвоем с одним из наших поехали домой к Адамсу. У меня было время осмотреться, пока мы дожидались возвращения его матери. В тот момент мы с напарником оба думали, что это его рук дело.

– Самое очевидное, верно? – сказал Аманда.

– Вот именно.

Двайер откусил еще от своего сэндвича. Она дождалась, когда он прожует и проглотит.

– Теперь-то, задним числом, понимаю, что малость обмишурился. – Он пожал плечами. – На самое очевидное обычно и ставишь, так ведь? Было и впрямь что-то мутное в этом Адамсе – да и во всей этой компашке, раз уж на то пошло, – но чуйка в тот день меня подвела. Может, и насчет того, что я думаю сейчас, – тоже. Так вы считаете, что этот мужик – Карл Доусон – может быть во все это замешан?

Аманда откинулась на стуле.

– В какой-то степени… – задумчиво произнесла она. – Наверняка. В смысле, его жена и пасынок мертвы, а сам он пропал. В подобной ситуации – вполне естественное заключение.

– Как я только что сказал, ставишь на самое очевидное.

– Да. Но вот он ли их убил, совершенно не представляю. И пока мы никак не можем вписать его в общую картину с Билли Робертсом.

– Даже не факт, что мы имеем дело с одним и тем же убийцей…

Но если Двайер все еще и цеплялся за свою первоначальную версию, то явно не был столь же убежден в ней, как вчера. Это было уж слишком для простого совпадения. Сразу два человека, которые были замешаны в совершенное здесь двадцать пять лет назад убийство – Билли Робертс и Джеймс Доусон, – подверглись пыткам и были убиты. Двайеру явно не хотелось ворошить прошлое, но Аманда хорошо видела, что он так же озадачен, как и она сама.

– Доусон знал всех трех жертв, – заметил Двайер. – Так что ставлю все-таки на него.

Она уже собралась что-то ответить, но тут зазвонил ее телефон. На экране высветился номер Тео.

– Погодите…

Ответив на звонок, Аманда покрепче прижала телефон к уху. Как обычно, где-то на заднем плане тихонько гудели компьютеры с обитающими в них призраками.

– Привет, Тео, – сказала она. – Это Аманда.

– Привет-привет! Тебе ведь требовался мобильный номер Пола Адамса, верно?

– Верно.

– Вообще-то он на пополняемом тарифе, но я вытащил его из его банковской выписки. Не спрашивай как, но записывай.

Аманда записала номер, который он ей продиктовал.

– Спасибо, Тео.

– И кое-что еще. Я собираюсь передать это ответственным по делу, но решил сказать тебе первой. У меня есть и номер Карла Доусона.

Ее сердце скакнуло. И пока она записывала и этот номер, в голову ей пришло кое-что еще.

– Не можешь сказать, где сейчас Доусон? – спросила она.

– А луну на палочке не хочешь, Аманда?.. Но да, скорей всего могу. Просто дай мне секундочку. Чем больше башен он цепляет, тем проще.

Она услышала, как Тео стучит по клавишам.

– Есть – вот оно!

– Вычислил его? Где он?

– Примерно в двух милях от тебя. В Гриттен-Вуде.

35

После убийства все аттракционы на старой детской площадке снесли, а саму ее вымостили плиткой. Когда я уезжал из Гриттена, на пустом каменном пятачке так ничего и не появилось, словно никто не знал, что с ним делать, и на тот момент это страшное место достаточно было просто хоть чем-нибудь прикрыть. Но сейчас здесь стояли скамейки, окружающие дерево в самом центре.

И все же, подходя, я по-прежнему мог легко представить, как она выглядела тогда. И фигура, поджидающая меня на одной из скамеек, настолько напомнила мне Джеймса в тот день – такая же хрупкая и испуганно сгорбленная, – что на миг показалось, будто я переместился назад во времени.

Я остановился перед ней.

– Мистер Доусон?

Отчим Джеймса уставился вниз на свои руки. Я охватил взглядом крапчатую кожу на его лысом черепе, его шишковатые, давно огрубевшие руки. Когда он наконец поднял голову, его лицо было тонким и вытянутым, глаза глубоко провалились в глазницы. Невероятная печаль была написана на нем. Я буквально кожей чувствовал исходящие от него волны горя, и это казалось чем-то куда более глубоким, чем просто боль от потери, – словно теперь, на закате своей жизни, он сожалел абсолютно обо всем, что успел и не успел в ней сделать.

«Насколько же все постарели», – подумал я.

Было по-прежнему трудно свыкнуться с мыслью, что то поколение, которое я помнил сильным, крепким и надежным, теперь понемногу исчезает под натиском возраста.

– Пол. – Он махнул рукой на скамейку. – Сядь, пожалуйста.

Я сел на дальнем ее конце, оставив между нами не напрягающее пространство. Какой-либо исходящей от него физической угрозы я не уловил – если что, возраст лишь усилил то впечатление мягкости и полной безобидности, которое он всегда производил на меня. Но я подозревал, что отчим Джеймса каким-то образом стоял за событиями последних нескольких дней, и теперь, когда он наконец решил показаться мне, я решил соблюдать некоторую дистанцию, пока не пойму, зачем ему эта встреча понадобилась.

– Сочувствую, – произнес Карл. – Сочувствую насчет Дафны.

– Спасибо.