Теон-Стрелок

Крепость построил Тристофер Мадд, по прозвищу Молот Правосудия. По легенде, он, сражаясь с пришедшими андалами, выиграл девяносто девять битв из ста. Сотая и стала его последней — Мадд был убит во время битвы.

Они обошли Ведьмино болото, и наконец, достигли земель Сигарда. Именно отсюда начинал своё великое завоевание Харвин Жёсткая Рука.

Он разбил несколько крупных речных армий, а потом, заручившись помощью речных лордов, пообещав свободу, разбил Штормового Короля Аррека.

Власть Дюррандонов над Трезубцем была сброшена, чтобы быть вновь занятой другим знаменем. Знаменем Хоаров.

Через год речные лорды вновь восстали, только против Харвина. Жёсткая Рука подавил восстание и разграбил земли главного зачинщика, Лотара Бракена. Тот самый лорд, который поддержал Харвина в своё время и нанёс удар в спину Блэквудам, воевавшим против Хоаров.

Почти век владели Хоары Трезубцем, но их правлению положил конец Эйгон Завоеватель. Он сжёг Харренхолл вместе со всеми членами правящего дома Железных Островов и поставил править над Речными землями род Талли. Именно Талли примкнули первыми к Эйгону, и король Таргариен этого не забыл и наградил.

“Мы могли бы вернуть своё величие, если бы не глупость отца. Подождал бы он лет восемь, и тогда всё бы было по-другому”

Патрику, очевидно, запретили разговаривать с Теоном — тот его стал обходить, а Грейджой постоянно ловил на себе взгляды лорда Джейсона. Он старался не обращать на них внимание, хотя его подмывало поговорить с этим Маллистером. Но не стал.

За полторы недели пути, они добрались до Сигарда. Расположенный на берегу залива Железных Людей, он был построен для обороны от налётов железнорождённых. Замок имел крепкие, высокие, каменные стены, башни округлой формы и большой гарнизон, который лорд Маллистер желал ещё больше увеличить.

Рядом расположился портовый город немалого размера для здешних времён. Город также был обнесён стенами, хоть и меньше ростом, чем замковые, они всё равно выглядели довольно грозно. Над городом возвышалась высокая башня — "Гулкая Башня Сигарда". Огромный бронзовый колокол предупреждал горожан о нападении железнорождённых ещё с незапамятных времён.

Он разместился в одной из гостиниц, благо денег у него хватало надолго. Патрик звал его погостить в замке, но Теон отказался. Ему не хотелось находиться рядом с лордом Сигарда, который недолюбливал Грейджоя только за принадлежность к Железным Островам. А уж то, что он является ещё и Грейджоем….

Две недели он ждал прихода корабля из Пайка — но приходя каждый день в порт, он видел лишь множество купеческих кораблей с разных частей света. Но, ни одного с чёрными парусами и золотым кракеном.

“Отец видимо решил, чтобы я добрался сам до дома. Или мне просто не рады и таким образом намекают”

Он всё — таки решил не ждать у моря погоды, а влиться в какой нибудь корабль, плывущий в Пайк. День он потратил на поиски и наконец, нашёл. Шхуна с именем “Мириам” возвращающийся в Старомест. Он договорился с капитаном корабля, приплатив. Он довезёт его до Пайка.

На следующий день они и отплыли. Было довольно холодно — в Вестеросе погода меняется. Грейджой помнил, как за несколько недель до отъезда в Риверран прилетел белый ворон, принеся весть из Цитадели о начале осени.

“Зима близко” — так всегда говорил лорд Эддард и был прав. Но правда не спасла его от рук палача, а даже, возможно подтолкнула, если верить письмам Станниса о королеве и её детях.

“Интересно, как король мог проморгать такое? Неужели он настолько жалок, что под его носом спокойно делали бастардов, которых королева выдала за его детей?” — он помнил двух разных Баратеонов — одного в Пайке, когда тот разбил его отца. Веселый и в доспехах, он не имел того жира, который уже приобрёл когда приехал в Винтерфелл.

Капитан одолжил ему свою каюту и Грейджой с радостью занял её. Снаружи было промёрзло и холодно, поэтому он предпочёл побыть внутри шхуны.

“Вот бы мне интересную книжку в руки и бокал тёплого вина, разбавленный специями”

Корыто, гордо именуемое кораблём, плыло довольно медленно. Ему было с чем сравнивать — он уже имел довольно много опыта плавания на ладьях железнорождённых. Они были и быстрее, и народу вмещали намного больше, чем эта посудина.

Дочь капитана смотрела на него недвусмысленными взглядами, но Грейджой игнорировал их. Если бы он захотел, то она бы прыгнула ему в постель сразу, при первом намёке. Но настроения просто напросто не было — его терзали мысли о том, как его примут и что делать, если для отца он уже стал чужим.

“Если на Железных Островах мне ничего не светит, уплыву в Вольные Города. Меня всё больше и больше манит эта земля”

“Мириам” плыла пять дней до Пайка — хотя могли добраться и за два.

На горизонте показался Пайк — дом, в котором он родился.

“Родился Теон. Я вселился, словно демон из библейской мифологии”