Читаем Теория Большого взрыва: гид по сериалу по версии Kuraj-Bambey полностью

Теория Большого взрыва: гид по сериалу по версии Kuraj-Bambey

Пенни: Ну а я — актриса.

Доктор Хофстедтер: Почему?

Пенни: То есть как почему?

Доктор Хофстедтер: Ну есть исследование, делающее предположение, что многие из тех, кто занимаются исполнительским искусством, обладают внешним локусом контроля.

Пенни: Понятия не имею, что это значит.

Доктор Хофстедтер: Ну это значит, что ты оцениваешь себя так, как оценивают тебя другие. Что зачастую является результатом неудовлетворенных в детстве эмоциональных потребностей.

Пенни: Ну вообще-то у меня было чудесное детство.

Доктор Хофстедтер: Хочешь поговорить об этом?

(Через некоторое время.)

Пенни (в слезах): Я знаю, что мой отец хотел мальчика. Я старалась добиться успеха в разных видах спорта, но терпеть не могу пачкаться.

Доктор Хофстедтер: А потом, я подозреваю, ты вступила в пубертатный период?

Пенни: Называл меня вышибалой до тех пор, пока я не начала носить свой первый спортивный лифчик. А потом он просто перестал со мной играть. Я больше не была вышибалой.

Пенни (Леонарду): Мама твоя приехала.

Доктор Хофстедтер

(Леонарду): Если ты хочешь вступить в отношения с этой девушкой, узнай, какой одеколон у ее отца.

Но так ли была права доктор Беверли Хофстедтер, делая выводы о недостатке тепла в жизни Пенни со стороны ее родителей и толкая ее топить горе в бутылке текилы? Когда мы наконец знакомимся с Уайеттом, отцом Пенни, то нам рисуется совсем другая картина. Он заботливый, любящий и внимательный. Даже раскрытый обман о том, что Леонард и Пенни снова вместе, не выводит его из себя. Да, он был расстроен разрывом их отношений. Ведь Леонард был первым парнем Пенни, который ему понравился, во многом благодаря тому, что он «ученый, закончил колледж, [у него] нет татуировок на шее, повестки в суд и детей». Если разобраться, требования у папы к будущему зятю не так уж и высоки. Хоть он и говорит о том, что считает Пенни взрослой женщиной, уважает ее право принимать собственные решения и не собирается вмешиваться в ее личную жизнь, но при первой же возможности бросается в ноги Леонарду.

Уайетт: Пожалуйста, на коленях прошу, не оставляй ее!

Леонард: Чего?

Уайетт: Я не вынесу больше этих идиотов на скейтбордах, белых рэпперов и всех этих накаченных автомеханников с козырьками задом наперед.

Леонард: Я боюсь, карта уже по-другому легла.

Уайетт: Так перетасуй их! Смухлюй! Соври! Мне все равно! Я хочу увидеть внуков и знать, что они вырастут не в доме на колесах!

Если миссис Воловиц и доктор Хофстедтер представляют крайности на нашей шкале интенсивности родительской любви, то миссис Купер, Уайетт и родители Раджа находятся где-то посередине.