Теперь ты моя

Я то и дело отворачиваюсь, чтобы не видеть эту гадкую физиономию.

– На меня смотри! – снова рычит. Хватает меня за горло, удерживая голову в одном положении. – Твоя блудливая подружка была более приветливой, – ухмыляется. – Ноги что надо раскидывала. Один только минус у нее оказался – залетела, блядь.

Дикий страх начинает сменяться лютой ненавистью. О чем он говорит? Причем тут Ксю? Он что? Он что тоже насиловал ее?

Не нахожу ничего лучше, чем плюнуть ему в лицо, если его харю вообще можно так назвать. На удивление, попадаю точно в цель.

– Ах, ты, дрянь! – громоподобный рык уже не пугает, во мне будто появляется новая волна яростного сопротивления.

Мужик отпускает мое лицо. Сначала вытирает свою щеку, а потом со всей силы замахивается. Пощечина оказывается такой сильной, будто он выбил мне все зубы.

– Сейчас отведаешь моего члена, сука!

Он с мясом вырывает кнопку на моих джинсах. Рвет молнию. Я ничего не могу с этим поделать. Он сильнее. Намного сильнее. Гора.

Я уже успеваю смириться с неизбежным, громко поскуливая, как на моего пленителя налетает его раненый друг.

Только он не успевает ничего сделать, как его отбрасывает в сторону кто-то еще.

ГЛАВА 25

Демьян

– И победу в финальном бою одерживает… – ведущий делает небольшую паузу, а я сплевываю кровь. – Буйныыый!

Зал ревет, поддерживая победителя, пока я поднимаюсь с колен. Проиграл впервые. С тех пор, как взялся за это дело, ни разу не был вторым.

Умываюсь холодной водой, Промываю разбитую скулу. Полоскаю рот. Языком проверяю зубы. Есть небольшой скол, но это поправимо.

– Зачем ты это сделал? – здоровяк появляется в раздевалке и облокачивается о дверной косяк.

– Ты о чем? – смотрю на него через зеркало.

– Ты поддался, – справедливо замечает он.

– Нет, – отрицаю. – Тебе показалось.

– А то я, блядь, не знаю, как сливают бой! – взрывается он.

Буйный тоже хорошенько разукрашен. Сильнее меня. От этого его лицо кажется настолько страшным, насколько возможно.

Я понимаю, что врать бессмысленно. Он же не отстанет.

– Тебе нужны деньги, – спокойно отвечаю ему. Вода окрашивается алым, пока я мою руки.

– Рыть личную информацию запрещено, – гудит он.

– Серьезно? – усмехаюсь я. – Жизнь твоей матери не стоит маленького вранья?

Вижу, как верзила скалится, потому что я прав.

Знаю, никто не хочет, чтобы ему поддавались. Каждый желает выгрызть победу зубами, особенно здесь, где люди собираются ради того, чтобы победить в честной схватке, только вот со мной у этих ребят почти нет шансов.

– Неприятно это признавать, – изрекает Буйный, сжимая здоровенные кулаки, – но… Спасибо!

– Выпить хочешь? – спрашиваю я.

Рот мужчины растягивается в улыбке:

– А, давай!

Мы гудим в баре несколько часов. Точнее, гудит Буйный. Я глотаю минеральную воду.

Потом я отвожу его домой, где остаюсь до утра на любезно предоставленном мне диване.

Я пиздец, как устал. Подогретые огромный призом бойцы лупили как никогда сильно. Это то, чего я хотел, чтобы вмазали мне как следует, и чтобы я вмазал им не менее сильно.

Вот только ни один так и не смог поквитаться со мной. Даже ради суммы в миллион рублей.

Сейчас мне просто хотелось отдохнуть. Да в чужом доме. Да, на стареньком диване, но… пилить до особняка еще полтора часа не было никакого желания.

Утром я просыпаюсь раньше Буйного. Сам нахожу выход из его квартиры, и спешу домой.

Не общался с Алей двое суток. Последние события выбили меня из колеи. Навалилось столько всего, что терпеть ее порой строптивое поведение, и хотеть девчонку до одержимости – не было никакого желания.

Когда приезжаю домой, мое внимание привлекают громкие звуки на заднем дворе. От ворот их было не слышно, но вот ближе к дому…

Аля? Это же она кричит?

Увиденное, заставляет меня за долю секунды впасть в ярость.

Соболев прижимает к земле мою жену с раскинутыми ногами. На него налетает другой охранник, но я подбегаю почти так же быстро, и откидываю его в сторону.

Перед глазами все заливает красным. В ушах шумит. Я никому не позволяю трогать свое.

Чувствую себя разъяренным быком. Сбрасываю Алексея со своей жены за секунду.

Он что-то говорит мне, но я не слышу. Луплю его по морде, пока она не превращается в кровавое месиво.

Рычу, точно дикий, потому что раздражение кипит внутри сжигая нахрен все человеческое.

Останавливаюсь только когда сквозь шумовую завесу начинаю слышать испуганные вопли жены.

Поворачиваю на нее голову. Она так и сидит на траве. Закрывает рот маленькой ладошкой и кричит от ужаса.

Никогда не видел ее настолько напуганной.

Поднимаюсь с колен, и иду к ней навстречу. Алевтина же начинает отползать назад.

– Тихо, тихо, – успокаиваю я. – Все хорошо. Тебе больше ничто не угрожает.

Протягиваю ей руку, чтобы помочь подняться.

Девчонка не спешит хвататься за нее.

– Все в порядке, – повторяю, хотя прекрасно понимаю, как выгляжу сейчас, с окровавленными руками и разбитым после вчерашних боев лицом.

Алевтина решает все же протянуть мне свою белоснежную ладонь.

Когда она поднимается. Я подхватываю ее на руки и несу в дом.

– Я так испугалась, – тихонечко шепчет она.