Теперь всё можно рассказать. Том второй. Боги и лягушки.

Со временем, правда, ситуация стала меняться. Девяностые остались позади. Вслед за ними миновали и нулевые. Старики начали умирать. Всё меньше людей собиралось на первомайские демонстрации. В определённый момент он думал уже, что страх пощади, что всё это осталось в прошлом. Но тут случилось нежданное – его дочь сама вступила в комсомол при РКРП, и старые образцы детства внезапно ожили.

Он старался не думать об этом, и у него получалось. Если он думал, ему становилось как-то очень уж неуютно. Правда, иногда обстоятельства сами заставляли его думать. «Вырастет – поумнеет, – успокаивал себя он. – Пусть хотя бы делом занимается.». Он обманывал себя. И он знал, что себя обманывает.

   Глава восьмая. Провинциальные политики.

Курган был очень красный город. Красным его называли не только потому, что здесь было много коммунистов. Ещё его называли красным оттого, что здесь всё контролировалось агентами Федеральной службы. Агенты были практически везде. Регион был неспокойный. Здесь было много бандитов, наркоторговцев, коммунистов и ультраправых. Для того, чтобы их контролировать, Федеральная служба вербовала новых и новых агентов. Коммунистов и других оппозиционеров жестоко преследовали. Убийства из-за угла, бесследные исчезновения людей средь бела дня, зверские пытки в каком-то ни то подвале, ни то справе далеко за пределами города и постоянная слежка – всё это было нормой тогдашней общественной жизни Кургана. Курган был город красный. Опасно было быть коммунистом в городе.

Но Сонечки это всё пока не касалось. Она бегала по партийным собраниям, знакомилась со старыми коммунистами, слушала их рассказы о жизни и борьбе, ходила намитинговаться, пикеты, различные мелкие шествия, читала то, что просили читать, отвечала на вопросы по прочитанному на кружках и всюду норовила всеми командовать и всех поучать. Тогда у неё это ещё не получалось.

Комсомольцы в Кургане занимались бог знает чем.

Поначалу никто из начальства даже не знал, куда, на какое направление работы следует распределить Сонечку. Вместе с товарищами она раздавала листовки и газеты в людных местах, клеила стикеры на водосточные трубы и двери подъездов. Вместе с ещё двумя мальчиками и одной девочкой она ходила по домам, где жили старые немощные коммунисты. Ребята приносили им продукты, убирались в домах, мыли посуду, гуляли со стариками по двору. Соня с товарищами сажала деревья по весне и выходила на субботники.

– Если вы хотите подумать над ценностью чего-либо, – пафосно говорила Соня на собраниях, – подумайте, что будет, если все будут делать так. Если все будут помогать пенсионерам, клеить стикеры и салату деревья, как моя первичка, то жить на планете определённо станет лучше.

Соня считала, что всё в жизни просто. Она никогда не сталкивалась с трудностями, а потому даже представить себе не могла, чтобы хоть что-то в этой жизни было трудно.

«Если человек говорит, что ему трудно, – рассуждала она, – это просто отмазка, а на самом деле он просто ленивый и тупой или долбоёб!».

Но такая жизнь быстро наскучила Сонечке. Она привыкла, что всё в этой жизни бывает легко и просто. Она старалась добиться результата быстро. Если кто-то предлагал ей идею, она сразу же бросала всё и бежала её реализовывать. Если у неё хватало сил, и идея сразу реализовывалась, Соня считала её вполне годной. Но если Соня увязала в мелких трудностях, и реализация затеи начинала затягиваться, Соня быстро охладевала к этим начинаниям и говорила о них как о чём-то глупом и незначительном.

Соня считала себя очень успешной девушкой. Успешной она себя считала потому, что у неё всё получалось. Если она бралась за какое-то дело, и не могла сразу же добиться в нём успеха, она тотчас же бросала его. Ей хотелось быть успешной, а любой неуспех она объясняла тем, что затея бредовая.

Когда Соня стала взрослеть, помощь пенсионерам и раздачи листовок перестали её привлекать. Она забыла об этом своём увлечении, и стала думать о другом. К тому времени она уже перезнакомилась со всеми леваками и анархистами, которые были в городе. Она успела узнать про акции прямого действия, про нацболов, вывешивание баннеров, городскую герилью и тому подобные штуки. Тем более, для всего этого тогда был как раз подходящий момент. В Кургане начали строить ядерный комбинат. Его возводила крупная государственная компания. Теперь недалеко от города планировали добывать уран, а в самом городе его перерабатывать. Предполагалось, что радиация отравит половину Курганской области и много что ещё. Река Тобол должна была стать совсем радиоактивной на всём протяжении. Уран должны были добывать прямо совсем на границах города. Но при этом качество жизни в городе должно было упасть. Правда, богачи надеялись получить со всего этого какие-то деньги.