Теплая Птица (отредактированный вариант с альтернативной концовкой)

-Найти бы до вечера КТСМ – на дереве ночевать неохота, - пробормотал я.

Марина кивнула.

На каменных стенах – рисунки. В углу – уродливый металлический прибор в

переплетении разноцветных проводов, заржавленный и мертвый. Крыши нет.

Двери – тоже.

Марина положила на земляной пол рюкзак, автомат. Принялась

рассматривать рисунки.

-Что там?

-Посмотри.

Я приблизился. Это было изображение трахающихся мужчины и женщины:

мне уже приходилось видеть подобное.

-Схожу за дровами, - хмыкнул я.

Принес сушняка.

-Интересно, для чего бывшим служили эти будки? Не для нас же их

строили?

Марина подняла голову.

-Эта будка измеряла скорость поезда.

-Вот как. Откуда ты знаешь?

Она принялась ломать об коленку, плотно стянутую тканью цвета хаки,

сухие ветки, складывать на заготовленное место посреди помещения.

-Просто знаю…

-Просто знаешь?

-Ну, прочитала.

Марина улыбнулась моему удивлению.

-Ты умеешь читать?

-Да.

Мне стало не по себе: я-то думал, что единственный в Джунглях умею

читать… Совсем немного – надписи на стенах, ржавые таблички, но все же…

А Марина… Я ведь совсем не знаю, кто она.

-Все бывшие умели читать, - нахмурив лоб, проговорила девушка. - Они не

всегда думали о еде и о том, как выжить. Очень часто бывшие задумывались о

том, как устроен мир, о том, как сделать жизнь лучше. О справедливости и

коварстве, о дружбе, предательстве, - она на мгновение замерла, - о любви и

счастье.

-О чем?

-О любви и счастье.

-Но что это?

Марина улыбнулась.

-Ты думаешь – я знаю? На этот вопрос даже бывшим ответить не удалось…

Мы замолчали. Джунгли отступили – стало легче дышать. Кто бы ни была

эта странная девушка с зеленоватыми глазами, я внимал ей, верил ей.

-Надо костер разжечь, - встрепенулась Марина и чиркнула зажигалкой.

Пока Марина возилась с костром, я сходил в Джунгли, принес охапку терна.

Загородил колючкой вход: так спокойнее.

Повернулся к Марине. Костер уже пылал, сноп дыма пополз вверх.

-Андрей, что у тебя на щеке?

Я провел рукой – кровь.

-Пустяк, царапина.

Скоро в будке потеплело. Подтаял снег на полу. Сполохи заплясали на

стенах.

Марина задумчиво смотрела на огонь, слегка откинув голову. Не хотелось

ни есть, ни разговаривать – на душе было покойно, как никогда в Русских

Джунглях. Но Джунгли - на то и Джунгли, чтобы напоминать о себе.

Снаружи затявкали и завизжали твари, а потом раздался вопль… Какой-то

игрок вовремя не нашел убежища. Что ж, дело обыкновенное.

-Сиди, - приказал я и, подкравшись к загороди, выглянул наружу. Две твари

хватали за руки и за ноги высокого тощего игрока. Тот кричал, кое-как отбивался.

Мой локоть ткнулся во что-то мягкое – я оглянулся.

-Я же сказал тебе.

-Отстань.

Ничего себе!

Она выглянула наружу:

-Надо спасти его.

-Не неси чушь – спасем, а самих сожрут.

Игрок, видно, только сейчас разглядел в снежном мареве КТСМ. Он

рванулся, оставив в пасти у твари кусочек себя, и помчался на нас. Твари – за

ним.

Игрок принялся раскидывать заграждение. Ну, это уже ни в какие ворота!

Я поднял автомат.

-Не смей, - Марина схватила меня за руку.

-Ты не видишь, что он делает?

-Не смей! Если выстрелишь – я уйду.

Уйдешь?

Я выругался и, отбросив автомат, втянул часть колючек в будку. Когда его

культя дотронулась до моей руки, я ухватился за нее и помог игроку влезть в

убежище.

В отверстие сунулась было тварь.

Марина дала короткую очередь из автомата. Туша осела на снег и

завалилась на бок.

Игрок лежал на полу, булькая горлом, точно кто – то перевернул вверх дном

бутыль воды. Левая кисть откушена, на правой нет пальца, глаза закрыты.

Похоже, он проиграл. И стоило сотрясать воздух?

-Андрей, помоги.

Я помог Марине подвинуть игрока поближе к огню, ухмыльнулся:

-Смотри, чтоб не сгорел.

Ожгла взглядом:

-А если бы ты был на его месте?

Если бы? Что значит – если бы? У меня свое место, здесь, у костра, рядом с

тобой.

Снаружи завизжали твари. Я вскочил, забил терном отверстие. Снова у

нашего убежища – свежий труп и пиршество тварей…

Я подкинул в костер сушняку – призрачный хоровод на стенах закружился

веселее.

Спасенный нами игрок притих. А вдруг, оклемается?

На лице Марины дрожали отблески огня; оно казалось бронзовым. Стало

жарко, я снял куртку.

Марина откинула со лба волосы, глянула на меня и вдруг заговорила:

- Предчувствую тебя. Года проходят мимо-

Все в облике одном предчувствую тебя.

Весь горизонт в огне – и ясен нестерпимо,

И молча жду, - тоскуя и любя.

Весь горизонт в огне, и близко появленье,

Но страшно мне: изменишь облик ты.

И дерзкое возбудишь подозренье,

Сменив в конце привычные черты.

О, как паду – и горестно, и низко,

Не одолев смертельные мечты!

Как ясен горизонт! И лучезарность близко.

Но страшно мне: изменишь облик ты.1

-Что это? – проговорил я.

-Бывшие называли это «поэзия», – ответила Марина и начала